Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая. Рахман Бадалов
Когда их отнимали, грозила выброситься в окно, утопиться в колодце.
Потом, немножко придя в себя, бросилась вдогонку за мужем, не понимая, что это просто старческие потуги униженной женщины, а для «небес», если они существуют, они давно перестали быть мужем и женой.
Кто-то из присутствующих записал восклицание Софьи Андреевны по поводу бегства мужа:
– Бедный Лёвочка! Кто же ему маслица-то там подаст.
А отправляясь за мужем. Софья Андреевна не забыла взять с собой подушечку, сшитую собственной рукой, на которой Лев Николаевич привык спать. То ли смешно, то ли грустно.
У нас нет оснований осуждать Софью Андреевну за то, как она вела себя в тот страшный день.
Истерика? Эффектная поза? Дешёвая театральность? Да, да, да.
Хитрость? Можно допустить.
Но что всё это доказывает.
Однажды она уже отправлялась к железной дороге, которая проходила в нескольких верстах от Ясной Поляны, с мыслью «всё ложь, всё обман, всё зло». Собиралась броситься под колёса поезда, но случайно встретившийся по пути муж сестры, вернул домой. Предположим, не бросилась бы под колёса, разыгрывала очередной спектакль. Предположим, что она не Анна Каренина, что из того.
Что это доказывает.
Позже в своих обширных мемуарах «Моя жизнь» одну из глав она назовёт «Мученик и мученица», будучи уверенной, что читатель не будет заблуждаться по поводу того, кто был «мученик», а кто «мученица».
В тот день она не могла не понимать, что на глазах всего мира её выставили на посмешище. Не могла не понимать, что на стороне мужа весь дом и весь образованный мир. Кроме разве сыновей, которых в тот момент там не было, тех самых сыновей, погрязших в долгах, ради которых она пошла на конфликт из-за наследства.
Каждый из нас хоть раз в жизни испытывал то, что можно назвать «невыносимая тяжесть бытия»[24], но «невыносимая тяжесть бытия» Софьи Андреевны в этот день сродни эдиповской[25]. Может быть, у неё и не разорвалось сердце, потому что инстинктивно выбрала игру, «театральщину». Имела в виду не только «зрителей», которые были рядом, дочь, повара, лакея, других. Эффектная смерть предполагала зрителей всего мира.
Об уходе Л. Толстого из Ясной Поляны сняты фильмы, поставлены спектакли, в основном серьёзные, глубокие. Будь я продюсером, задумал бы фильм об этом последнем дне и, в целом, о Софье Андреевне Толстой.
Возможно, так бы и назвал «Хорошая жена», без капли иронии, тем более сарказма.
Задумал бы фильм в жанре трагикомедии. А ещё лучше трагифарса. Ничего обличительного, никаких попыток разобраться.
Просто вечная человеческая комедия. Или вечная семейная комедия.
Смешная жена в постоянных треволнениях, в убеждённости, что где-то, когда-то, зачтётся.
Смешной муж, который вздумал уйти из дома на старости лет. Даже не задумавшись, что его уход можно рассматривать и как семейный скандал.
Может быть, в титрах прямо указать: «семейная комедия».
В