Частицы. Книга 3. Запретный остров. Роман Сергеевич Лагутин
мере, лучше, чем я.
Оба улыбнулись.
– Лови, – крикнул Дэвид, бросая фалинь Моррисону. – А через секунду запрыгнул на кормовой трап. От получившегося толчка яхта медленно отплыла от пирса.
Судно с пятью членами экипажа на борту отчалило от берега. Теперь, вроде бы, все шло как надо.
«Интересно, о чем говорили Владимир с Дэвидом, смогли ли они, в конечном счете, достичь консенсуса, – облокотившись на спинку дивана в кают-компании, размышлял Норман. – Скорее всего – да, чем – нет. Иначе Владимир не маячил бы тут с таким умиротворенным видом».
Грин, конечно, уловил суть взаимопонимания Владимира с Дэвидом, но он хорошо знал русского и понимал, что, даже несмотря на улыбчивый вид Владимира, он все равно будет продолжать пристально следить за человеком, который хоть раз совершил какую-либо ошибку, пусть даже самую, казалось бы, незначительную.
«Все это пустяки. Главное только, чтобы Дэвид не выбросил еще какой-нибудь необдуманный сюрприз».
Опытность Дэвида, как первоклассного яхтсмена, позволит как можно быстрее осуществить план Владимира. По сути своей он был незаменимым человеком, впрочем, как и любой из присутствующих на борту яхты с историческим названием «Каравелла». В долгосрочной перспективе это плавание обещает быть максимально продуктивным, но только в том случае, если никто не будет идти в разрез с общепринятыми правилами. Теми, которые были объявлены гораздо раньше, прежде чем они все оказались на этом судне. Только Моррисон был непросвещен аналогичными наставлениями, так как в них абсолютно и не нуждался.
Удивительно, как изменился Дэвид после прошедшей ночи. Еще вчера он был весельчаком и заводилой, а сегодня само спокойствие и покорность. Абсолютно серьезно, без единого колкого слова или подвоха, объясняет Моррисону, как вести себя во время шторма, а как следует быть при полном штиле. Сейчас, глядя на него, можно было бы подумать, что он – сама невинность. Поразительно, как жажда наживы или боязнь потерять долю от продуктивного мероприятия заставляет человека становиться полноценно взрослым и, принимая сбалансированные решения, вести себя соответствующе.
А может быть, он просто что-то скрывает. И теперь, чувствуя некую вину за прежде содеянное, стремится, таким образом, ее загладить. Владимир рассчитывал, что все пойдет по намеченному плану, но Дэвид неправильно сыграл свою роль. И, кажется, Владимир догадывался о возможном проступке яхтсмена. Но, в конце концов, не стал публично оглашать этого, хотя намеривался, чуть позже, поговорить с самим Дэвидом на эту тему.
Но только тогда, когда будет удобный момент… Хотя тот человек, который хорошо знает Владимира, не будет утверждать, что русский всегда рассчитывает на волю случая. Обычно он сам создает для себя нужную ситуацию, тогда как для других это кажется совершенно непредсказуемым поворотом событий.
В любом деле всегда присутствует вероятность появления невинных жертв, как в прямом, так и в переносном смысле. Владимир же хотел избежать подобных казусов. До тех пор, пока он является членом