Москва и Восточная Европа. Советско-югославский конфликт и страны советского блока. 1948–1953 гг.. Коллектив авторов
коммунистической партии от правительства Югославии сейчас невозможно. Нет сомнений, что мы будем иметь трудности и во взаимном сотрудничестве в экономической, политической и культурной областях, в связях между их и нашими общественными организациями, между их и нашей армиями и пр. Трудности и сложности будут во всех областях наших взаимоотношений»[222]. К сожалению, именно этот прогноз начал быстро сбываться.
Уже на стадии подготовки следующего, XVI пленума ЦК БРП(к), которая проходила в условиях углубления советско-югославского конфликта, болгарское руководство, не имея ни малейшей свободы выбора, было вынуждено отступить от прозвучавшего на XV пленуме обещания сделать всё от него зависящее для поддержания добрососедских и дружественных отношений между Народной республикой Болгарией и Федеративной Народной Республикой Югославией[223].
8 июля 1948 г. Политбюро ЦК БРП(к) по рекомендации Москвы единодушно решило отклонить приглашение югославов на очередной съезд КПЮ[224] и поручило В. Червенкову подготовить ответ югославам. На заседании была также сформулирована четкая позиция по вопросу о перешедших из Югославии на болгарскую территорию сторонниках резолюции Коминформа – «не возвращать, а принимать как политических эмигрантов». Одновременно органам госбезопасности предписывалось принять меры против проникновения в страну «враждебных элементов и иностранных агентов». Кроме того, было признано необходимым отозвать болгарских студентов, обучавшихся в военных заведениях Югославии, а также приостановить обмен участниками молодежного бригадирского движения и детскими группами. Вопрос о студентах гражданских вузов было решено рассмотреть дополнительно[225].
13 июля текст ответа на приглашение югославов на съезд был утвержден на XVI пленуме ЦК. Основная причина отказа – «антимарксистское и антисоветское поведение» ЦК КПЮ, «отрыв от единого антиимпериалистического, демократического фронта», невозможность, чтобы в создавшейся обстановке съезд стал «выразителем здоровой и свободной воли коммунистов Югославии»[226].
«Работа над ошибками» болгарских коммунистов в контексте разгоравшегося конфликта предполагала также окончательное выяснение важнейшего вопроса о тактике Отечественного фронта и, шире, о воплощенном в ней представлении о собственном, болгарском, пути к социализму. Из документов видно, что острая борьба развернулась уже при подготовке основного доклада на XVI пленуме. По всей вероятности, Димитров не был склонен к принципиальному пересмотру вышеуказанных установок, однако под давлением Костова был вынужден включить в доклад полный текст выступления своего соратника в Бухаресте[227]. На одном из заседаний Политбюро из уст Костова прозвучала и прямая критика в адрес Димитрова. Уже задним числом на вышеупомянутом III (мартовском 1949 г.) пленуме ЦК БКП сам Костов назвал ее «очень
Там же. Л. 11–12.
Там же. Л. 52.
Вопрос специально рассматривался на заседании Секретариата Информбюро 5 июля 1948 г. Предваряя обсуждение, М. А. Суслов сообщил, что ЦК ВКП(б) «считает нецелесообразной посылку делегаций на V съезд КПЮ», и внес проект соответствующей резолюции. В единодушно принятом документе указывалось, что «Центральные комитеты каждой партии
ЦДА. Ф. 1 Б. Оп. 6. А. е. 514. Л. 1;
ЦДА. Ф. 1 Б. Оп. 5. А. е. 25. Л. 208.
Позднее, на пленуме ЦК БКП в марте 1949 г., В. Червенков рассказал, как проходило обсуждение доклада Димитрова: «Тов. Тр. Костов ударил тогда по столу и заявил, что если тов. Димитров не процитирует весь доклад нашей делегации на заседании Информбюро, то он [Костов] возьмет на пленуме слово и выступит фактически с содокладом» (ЦДА. Ф. 1 Б. Оп. 5. А. е. 34. Л. 74–75). Допустить такой страшный грех, как проявление фракционности в руководстве, Димитров не мог и отступил перед натиском Костова.