Орфей неприкаянный. Альберт Светлов
в поисках хозяйки квартиры. Подсчитывал позднее по карте намотанные километры. Около восьми. Лина пятку стёрла, хромала. А я в урне рылся. Выкинул, не глядя мусор из кармана, а вместе с ним и билеты на обратный путь. И нашёл! Фантастика! Чудны дела твои…»
Из задумчивости меня вывел Лазаревич. Он успел прослушать несколько песен из «Нехолодной войны» и находился снова в отличном расположении духа.
– Не намерен в Губернск перебраться? Здесь возможности покруче, зарплаты повыше.
Я вздохнул:
– В прошлом горел такой идеей… А потом… перегорел. Не выношу я города, особенно миллионники. Чем дальше, тем сильнее. Мне б домик в деревне, на берегу речки… Смотрел «Брата»? «Город забирает силу…» Да и жить—то осталось с гулькин хер. Хочется многое написать. За все годы, проведённые бессмысленно, впустую. Авось песчинка сдвинется в нашем не самом лучшем мире.
– Откуда в тебе это занудство? – покосился Дмитрий. – Есть у меня по поводу затронутой тобою темы чуток соображений. Высказать, правда, их, особо некому. Не бабам же, верно?
– Смотря каким…
– Да любым. Выслушать—то выслушают. Однако не поймут ни бельмеса, и вдобавок, услышанное извратят, перевернут, опошлят по причине присущего им скудоумия… Короче, мало не покажется. Наши сверстники, согласись, – яркий пример жизни не на полную катушку. Мы хотели горы свернуть, да и могли бы это сделать, уверяю, да лень и страх нам мешали. А бороться мы не умели, не научились, и ангелы явные рядом не тусили. Потеряли дорогу и не нашли других.
– Лень? Страх? Неа… Не в них дело. Современная эпоха – эпоха античеловечности. А нас с тобою воспитывали под иное. Свобода, равенство, братство. Солидарность! А выживать пришлось чужаком в стае. Человек человеку оказался волком. «Мы – дети полдорог, нам имя – полдорожье… Не мы повинны в том, что половинны…
«Родилось рано наше поколенье —
Чужда чужбина нам и скучен дом.
Расформированное поколенье,
Мы в одиночку к истине бредём»10
– О, «Юнона» … уважаю… Но сейчас в тренде перекладывать своё раздолбайство на общество, на его несправедливое устройство, – скептически отозвался Дмитрий. – Но кое в чём ты прав: дней в запасе – кот наплакал. Я иногда пытаюсь представить, что мог бы сделать иначе. Интересная картинка вырисовывается. Перебираю варианты, а в голову приходит только одно: надо общаться больше с близкими и друзьями. Уходят люди, а остаётся пустота. Даже не от отсутствия тех, с кем рос, а от того, что ты что—то не исправил, не выручил их, хотя мог, не поддержал в трудную минуту. А теперь и не скажешь… И ощущаешь на себе часть вины в их уходе… И тащишь её. Остальное – мелочи, они рассыплются в прах по прошествии лет.
«Группа крови – на рукаве…». Сотовый жужжит, ползя по панели…
– Внимательно. Степан Сергеевич? Да, я в курсе. Сахар, да. Через часик, примерно. Пробки везде… Ясно… Документы оформлю в наилучшем формате. Всего…
Прибыли.
А. Вознесенский. «Юнона» и «Авось»