Мертвые молчат. Джеймс Хедли Чейз
страх и благоговение. А какова собой! Никаких тебе запретов, ограничений, зато какая пылкая страсть к деньгам!
– И что же она тебе поведала?
– Она работала в клубе в одно время с Фэй, – объяснил Берни, протирая глаза. – То ли пол качается под ногами, то ли я пьянее, чем мне кажется.
– Да нет, – произнес я не без сарказма, – на море сегодня действительно шторм. Ну выкладывай, что там у тебя.
– Доун рассказала, что никто из девушек не был с Фэй Бенсон на короткой ноге. Это вовсе не значит, что она держалась высокомерно – просто у нее была собственная костюмерная, и она предпочитала пользоваться именно ею. Остальные девушки, как это всегда водится, любили о ней посудачить. Через три дня после начала работы Фэй в клубе Доун видела, как она разговаривала с человеком, сидевшим за рулем машины. Это случилось вечером. Машина стояла в дальнем конце переулка, того, что позади клуба. Рассмотреть лицо того человека Доун как следует не смогла: он был в шляпе, надвинутой на глаза, и дымчатых очках, явно излишних, поскольку уже стемнело. Машина была дорогой марки: двухцветный кремово-зеленый «Кадиллак» с откидным верхом.
– Эй ты, остолоп, этот тип мог ведь просто спрашивать дорогу.
– Я подумал о такой версии. – Берни широко открыл глаза и опять с подозрением уставился в пол. – Может, это и не сразу бросается в глаза, но у меня настоящий талант детектива. Через пару дней Доун снова встретила этого человека. Он разговаривал с Фармером в швейцарской у служебного входа: тут-то ей и удалось его хорошенько рассмотреть. Когда Фармер остался один, Доун поинтересовалась, с кем это он беседовал. Фармер ответил, что этот человек поджидал Фэй, а сам он с ним не знаком. На всякий случай, чтобы не запамятовать, я записал его приметы.
– Просто очаровательно, что ты не забыл это сделать. Я поражаюсь, как ты сумел сюда добраться в подобном состоянии.
Берни самодовольно хмыкнул, извлек бумажник и достал из него сложенный листок:
– Мне помогла дойти Доун. Вот какая это девушка! Она утверждает, что никогда не упускает случая пополнить свой банковский счет. Знаешь, как она меня величала? Гусем, несущим ей золотые яйца. Остроумно, не правда ли?
– Кончай об этом, пьяный повеса, – огрызнулся я, – покажи-ка мне лучше твое описание.
Берни поднес к глазам листок бумаги, нахмурился и произнес:
– Что за чудеса! Неужели я писал по-китайски?
– Олух, ты же читаешь вверх ногами!
– В самом деле? – Берни перевернул страницу. – А я, признаться, готов был подумать, что от алкоголя неожиданно повысился мой культурный уровень. Итак, это был мужчина ростом около шести футов, сухощавый, загорелый, с усиками. Темные очки он носит даже ночью. На нем было пальто из верблюжьей шерсти, белая рубашка и галстук-бабочка в крапинку. На правой руке он носит золотую цепочку, на левой – золотые часы с браслетом. Эти штучки были действительно золотыми – тут Доун не проведешь. На вид незнакомцу около тридцати пяти. Неплохое описание, а?
Я взял листок из дрожащей руки Берни, сложил его и спрятал в ящик тумбочки у кровати.
– Недурно.