Солдат. Владимир Поселягин
знак с названием деревни. Ну наконец-то первое знакомое название населённого пункта. Так, если я не ошибаюсь, то нужно двигаться вдоль окраины Москвы километров десять, не меньше, и будет нужная роща. Что ж, идём. Потрогав старичка за плечо, я знаками показал, что всё, схожу, мол, мне надо в эту деревню. Тот кивнул и остановил телегу, что позволило мне слезть. Забрав вещмешок с корзиной, я поклонился ему в благодарность и направился в сторону деревни. Проходить ее пришлось по единственной улице, обхода я не приметил, некоторые из жителей выглядывали из-за заборов, но никто не выходил, видимо беженцев тут немало повидали. Покинув деревню, я направился дальше и уже ближе к вечеру, а шёл я не быстро, семенил чисто по-женски, оказался у нужной рощи, где мы у немцев самолёт перехватили. В деревню, где с участковым общался, я не заходил, она правее осталась со стороны столицы. Найти схрон удалось, уже когда почти стемнело. К счастью, хоть слегка отсырело, но всё было на месте, что не могло не радовать. Разворошив листья, я достал свёрток, пачки были завёрнуты в портянки, и осмотрел. Две пачки по пять рублей, то есть было там две тысячи рублей, по тысяче в пачке. Это легко определить, в каждой по двести банкнот. Ещё четыре пачки десятирублёвыми купюрами, а это уже восемь тысяч. Ну и одна пачка с трёхрублёвыми купюрами. Это всё, что у меня было в схроне, общая сумма десять тысяч шестьсот рублей. Ну и плюс то, что осталось от того молодца из Киева, ещё триста рублей. Почти одиннадцать.
Я всё убрал в вещмешок, на самое дно, и, найдя ельник, устроился под ёлкой, срезав нижние ветки, и стал готовить лагерь, развёл костерок, воды в ручейке набрал и, сварив похлёбку, поел, потом чаю попил и, собравшись, направился в сторону столицы. Пока ночь, я хотел обойти возможные посты и пробраться в город, чтобы там к рассвету оказаться. Кстати, я уже переоделся в своё, мужское, и шёл с открытым лицом, одежду женскую в корзину убрал. Она меня не раз выручала, вот и думаю, что в будущем ещё пригодится. Котелок с остатками похлёбки я нёс в руке, держа за дужку, но под конец пути убрал его в корзину, уже пустой и помытый в водах речки, доел, что было, ещё тёплое. А помыл хорошо, песочком речным отскоблил. И вот так идя по берегу реки, не обнаружив никого, я и оказался на территории города, уже когда почти полностью рассвело. Первым делом я направился на рынок, спросил у прохожего, где тот находится, он и показал ближайший колхозный. Там я продал всю утварь, остатки продовольствия и корзину. При мне остались только женская одежда, одеяло и плащ, всё в вещмешке находилось за спиной. Про оружие я и не говорю. Все ножи, кроме одного, тоже продал. Носить поклажу мне было не с руки, вот и избавился от ноши, если потребуется, потом снова приобрету. Тут бабушки, да и просто женщины, что продавали разные мучные изделия, тоже встречались. Купив с десяток пирожков и столько же варёных яиц, я тут же поел, запив всё горячим чаем, утолил так лёгкий пока голод. Да уж, что-то в последнее время у меня мысли только о еде, но причины уважительные, так что ничего не попишешь. Однако я стал замечать, что с каждым