Бабочка в стекле. Том 2. Елена Владимировна Левашова
этого мне только не надо! Лирики этой! – высокий темноволосый полковник поправил густые усы. – Пока забудь об ограблении, начни вплотную заниматься похищением дочери Раудиса!
– Как же я начну, если Марину отпустили через три дня, а мы не возбуждали уголовное дело? Товарищ полковник, столько времени прошло…
– Леша, анализируй. Есть чутьё, в конце концов! Профессиональное чутьё! Не связанное с камерами, распечатками и прочей ерундой!
С чутьем у Семенихина было плохо, причем совсем. Что имел в виду Орлов? Если следовать его логике, Семенихин должен был чувствовать своих подозреваемых, свидетелей, потерпевших. По их жестам, взглядам, по реакции понимать, лжет человек или нет…
Он верил Анне, искренне считал её порядочным человеком, уважал её. На миг он представил, поступила бы его собственная жена так, как Анна? Стала бы отдавать его долг, надеясь сохранить своё доброе имя? Наверное, никто бы не стал этого делать без судебного принуждения… Семенихин устало прошёл к своему любимому коричневому столу со стеклом, заваленному бумагами. Дела, связанные с фамилией Колосовских, давно были убраны подальше. Он принялся наводить порядок. Засохшие чайные круги, кусочки мела, пепельница… Освободив стол, он достал папку с делом Колосовских из ящика стола. Орлов потребовал сделать хотя бы отчёт по той информации, которая есть. Все бюрократические отписки, распечатки, данные с камер, свидетельские показания… Это все надо как-то собрать воедино!
Скорее всего, после проверки его уволят, ведь предоставить ему было нечего! Преступники настолько тонко все спланировали как в случае ограбления, так и при похищении Марины Рауде, что зацепиться ему было не за что. Семенихин почувствовал прилив энергии, и его мысли начали выстраивать цепочки, логически выверенные, вполне реальные. Ему было что сказать проверяющим!
Федеральная проверка была назначена накануне дня образования полиции в России, 5 июня. Семенихин знал, как формально проходят все эти проверки. Подарки руководству, застолья… Орлов не собирался вообще показывать, сколько реально в отделе было нераскрытых дел. Ему просто хотелось встряхнуть Семенихина! Зато тот ко всему отнёсся со всей ответственностью: напечатал отчёты, которые руководству читать будет совсем неинтересно.
Своими успехами он делился с Валентиной Лисицыной, которая перевелась к ним из другого отдела. Знакомы они были очень давно, встречались в общих университетских компаниях, часто работали вместе на дежурствах. Она отличалась деликатностью, честностью, никогда не обсуждала никого, к тому же не лезла в душу! Она хвалила Лешку за старательность, направляя его, как старший товарищ, а иногда и подсказывая.
У Семенихина была манера чертить схемы. Неизменно в центре листа он писал имя – Юргис!
Однажды Лисицына попыталась изменить ход его мыслей, указав, что, возможно, преступник – не он! Не Раудис! Нет, о чём она толкует?! Как же не он, если подписи везде стояли его?
– Леша, ты покажешь мне реквизиты офшорных фирм?
– Их