Василий Лановой. Самый обворожительный офицер. Михаил Захарчук
столичными достопримечательностями, связанными с гениями русской литературы. Так постепенно, ненавязчиво Сатель открывала перед ребятами целые пласты великой культуры, существенно расширяла для них школьную программу, пробуждала любовь к художественному слову. Конечно же, такие уроки для Василия Ланового не могли пройти бесследно.
Если говорить предельно откровенно, а по-иному нет смысла, то в театральной студии он ничем особенным не выделялся. Не скажу, что его ставили на третьи или четвертые роли. Мудрые педагоги не допускали никакой уравниловки, но и ущербным никто из студийцев себя не считал. В этом тоже заключалась особая аура студии. Однако объективно получалось так, что, скажем, Володю Земляникина в спектаклях задействовали чаще, и в целом он выступал с большим успехом. Некоторое время Вася даже находился в тени друга, поскольку заикался и долго не мог избавиться от злосчастного украинского фрикативного «г». Но не нами сказано, что терпение и труд все перетрут. Вася поставил перед собой цель избавиться от «гекания» и даже маме родной не давал спуску. Он просил ее, даже требовал общаться с ним только по-русски. Она улыбалась и приговаривала, ничего, мол, сынок, полюбят тебя и такого. Никто и никогда так не верил в счастливую звезду Василия, как его родная мама.
Друг Земляникин
Все почести этого мира не стоят одного хорошего друга.
Как я уже говорил, с другом моему герою откровенно повезло. Вася и Володя были самыми обыкновенными московскими подростками, похожими друг на друга во многом, даже в том, что оба заикались, но все же разными. В отличие от Герцена и Огарева, они не давали совместной клятвы, глядя с Воробьевых гор на любимый город, однако пронесли свою дружбу через долгую жизнь, ничем не омрачили детских мечтаний и устремлений.
В их непростых отношениях случалось всякое. Они вздорили, мирились, опять ругались. Не было только предательства. Это, дорогой мой читатель, была образцовая мужская дружба настоящих людей. И потому я с особым удовольствием расскажу здесь о цельном человеке, актере театра и кино, заслуженном артисте России Владимире Михайловиче Земляникине.
Тоже москвич. На год старше Ланового. Пережил первые бомбежки Москвы.
«Все помню. Бомбежки помню. Как тащили меня в бомбоубежище, помню. Потом я заикался. Видимо, так эмоционально воспринял зловещие те налеты на Москву. Уже в эвакуации меня водили к какой-то бабке. И чего-то она там сливала. То ли, какой-то воск, то ли что иное. Молитвы надо мной читала. Давно все это было, а вот помню. Отец мой работал на ЗИСе. Очень боялся, что из меня бандит вырастет. И не без оснований. Я шкодливым пацаном рос. Но на счастье мое мы с Васей Лановым записались в театральную студию, и уже нам было с ним не до глупых проказ. Вместе мы сыграли главные роли в спектакле «Аттестат зрелости». За эту работу получили первую премию на Всесоюзном конкурсе художественной самодеятельности. Вася все деньги отдал матери, а я купил себе коньки и шарф».
После такого успеха решение