Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки. Сборник
новой стройке в лагере, прошла гладко, без насилия. 80 мужчин легко нашли дорогу. А.А. Печерский утверждал: «Чтобы поддерживать байку, что Собибор был трудовым лагерем… нас разместили в Лагере I. Где размещались жилые бараки. Бараки делились на женские и мужские»[59].
Остальных отправили в противоположном направлении. Мы знаем теперь куда…
Семён Розенфельд, который стал одним из близких друзей Александра Печерского, рассказал в Тель-Авиве в 1992 г. о том, как он прибыл в Собибор ранним утром: «Мы сидели там до двух или трех часов дня. Затем <…> трое мужчин подошли к нам, двое держали котелок, третий – наволочки. Они подошли и дали нам горбушку и стакан кофе каждому – вот что мы должны были есть на завтрак. Мы поговорили с этими старыми заключенными. «Что это за лагерь, где мы?»… Мы начали спрашивать, где наши товарищи, ведь в товарном поезде было две тысячи человек. Они посмотрели на восток; там уже поднимался дым. «Смотрите, – сказали они, – это ваши товарищи». И они рассказали нам, что это лагерь смерти и что людей собирали в душевых партиями по 300 человек. Вместо воды пускали газ. Они задыхались, и затем их сжигали. Вот что такое был лагерь Собибор – фабрика смерти»[60].
На следующее утро А.А. Печерский и его группа были отправлены в Лагерь IV, где им предстояло строить новые бараки. Он сказал: «Когда я стал членом подпольного сопротивления, меня перевели в плотницкую, которая была в бараке, в той части лагеря». Но его описания лагеря не точны и не детализированы, поскольку, как он сказал во время дачи показаний в 1962 г. в Киеве, он пробыл в лагере всего 22 дня. Таким образом, у него был лишь краткий опыт знакомства с насилием надзирателей, которые на тот момент были под следствием в немецком городе Хагене. Он не видел более широкой картины. Логично, что большая часть воспоминаний и свидетельств содержит примеры звериной жестокости и дают много информации о повседневной жизни в трудовом лагере. Люди жили там и из своих углов наблюдали необыкновенное насилие. У них не было опыта выживания в мире, где жизнь и смерть стали абсолютно непредсказуемыми. Чувство страха доминирует в тумане травмированных воспоминаний, которые преследуют их всю жизнь. Они были крайне подавлены и испуганы, и после войны травмы трансформировались из страха в ярость и негодование. Это насилие стало главной темой фильма ужасов, который начался в их головах.
Русские военнопленные прибыли на следующий день после того как группа голландских узников была убита в наказание за попытку неудачного побега. Потому требовались новые рабочие. Необходимы были сильные мужчины, чтобы переносить тяжелые предметы. 80 выбранных русских станут движущей силой сопротивления, которое до того момента было разрозненно и потому неэффективно. Подпольное движение было организовано польскими узниками. Основной фигурой являлся Леон Фельдхендлер, который до депортации в Собибор возглавлял юденрат (еврейский совет) в деревне Жулкевка Люблинского воеводства, оккупированного немцами. Он был сыном раввина и прибыл в начале 1943 года. Его определили на работу
Deposition 1974, German translation. P. 3–4.
Yad Vashem archives. Test 6590. Rec group 3. Interview Semion Rozenfeld. Interviewer Bedet Alperovitch, translation P. van Woerd, 1992.