Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 3. Часть 5. За Великой Китайской стеной. Евгений Бажанов
у нас в купе щелей не было: коробки стояли в притирку друг к другу так, что мышь не проскочит.
По окончании тягучей процедуры общения с представителями власти пассажирам велели оставаться на своих местах. Спустя минут десять состав отогнали к месту, где меняют колеса для более широкой отечественной колеи. И только тогда пассажиров выпустили на волю, и они наперегонки понеслись вдоль железнодорожного полотна к видневшемуся поодаль вокзалу. Кто-то юркнул в буфет, где клиентам предлагали лишь обветренные котлеты и высохшие кексы. Другие методом расспросов добрались до обменного пункта (не обозначенного никакими знаками), чтобы заполучить советские рубли.
Все эти трудности, однако, легко перевешивались удовольствием от созерцания сибирских пейзажей и общения с попутчиками. Среди них попадались весьма оригинальные персонажи.
Еще в Пекине, не успел состав тронуться, как в купе постучали. Открываем дверь, на пороге стоит мужчина с очень ласковым лицом.
– Урхо, – представился он, – работник финского посольства в Пекине. А вы, стало быть, из советского посольства? Надо бы обмыть знакомство.
– Можно обмыть.
– Понял, я мигом. – Через минуту финн снова был в нашем купе, держа в руках бутылку шампанского.
Выпили. Я поставил на стол красное вино. Вскоре кончилось и оно.
– Как насчет пива? – поинтересовался попутчик.
– После вина?
– А что? Очень даже ложится.
Урхо снова на мгновение исчезает и возвращается с дюжиной банок пива. Наташа уже не участвует, да и я начинаю сдавать. Урхо же напротив только набирает темп. Банки с пивом осушает одну за другой залпом. Заодно интересуется, не припрятана ли у меня, случаем, водочка. Отпираться бесполезно – везем целую коробку китайской водки. Но это на многодневный путь до Москвы и на подарки дома друзьям.
Всю коробку Урхо сразу не выпил, кончилась она только где-то на четвертый день, в районе Новосибирска. В ответ финский дипломат пытался угощать нас экзотическими наливками, сидром из вагона-ресторана и даже самогоном, купленным в Сибири. Но мы уже окончательно выдохлись, отказывались составлять ему компанию.
Урхо вынужден был искать новых собутыльников. Сначала пил с кем-то из нашего вагона, потом исчез из поля зрения. Лишь изредка, проходя по составу в направлении вагона-ресторана, мы замечали его ласковый образ в том или ином купе.
И вдруг ЧП! Прибегает взъерошенный Урхо и кричит:
– Меня обокрали! Пропал бумажник со всеми деньгами и документами.
Вызвали начальника поезда. На следующей остановке подсел следователь. Начались допросы собутыльников. Среди них были выявлены подозрительные субъекты. Один, карточный шулер, только что освободился из мест лишения свободы и зачем-то ехал в Москву. На него и пали основные подозрения, тем более что свидетели показали: Урхо спал в купе бывшего зэка.
Пока шло расследование, мы утешали финского