Властелин Колец. Джон Роналд Руэл Толкин
я, э-э, ну, спал, короче. И вот мне показалось, что баллада – как будто прямое продолжение моего сна. Я так почти до самого конца и не понял, что это твой голос.
– Я знаю, – кивнул Бильбо, – поначалу в этом зале не задремать трудно. Привычка нужна. У хоббитов такого аппетита к музыке, как у эльфов, не встретишь. И к поэзии тоже. Для них они чуть ли не важнее еды. – Он оглядел зал. – Знаешь, это еще надолго, как ты думаешь, не улизнуть ли нам потихоньку да поговорить спокойно, а?
– А они не обидятся? – засомневался Фродо.
– Так ведь не дела, веселье, – махнул рукой Бильбо. – Приходи, уходи когда хочешь, только не мешай.
Они встали и вдоль стены начали потихонечку пробираться к двери. Сэма, безмятежно спящего со счастливой улыбкой на лице, решили не трогать. Фродо, конечно, рад был побыть вдвоем с Бильбо, и все же, покидая Каминный Зал, он испытывал сожаление. Уже на пороге их догнал одинокий чистый голос певца.
А Элберет Гилтониэль,
Силиврен пенна мириэль
О менел аглар эленат!
На-кайред палан-дириэль
О галадреммин эннорат,
Фануилос, ле линнатон
Неф айар, си неф айарон!
Фродо обернулся. Владыка Элронд сидел в кресле, и по лицу его, словно солнечные лучи по кроне дерева, перебегали отсветы огня. Рядом сидела Арвен. Возле ее плеча хоббит с удивлением заметил склонившегося Арагорна. Плащ Дунадана был откинут, под ним серебрилась эльфийская кольчуга, а на груди сияла многолучевая звезда. Они тихо разговаривали, а потом… Фродо показалось, что Арвен взглянула прямо ему в глаза, и лучистый взор эльфийской девы тепло толкнул хоббита в сердце.
Зачарованный этим взглядом и чистыми звуками эльфийской песни, сливавшимися с дивной музыкой в самоцветный водопад, Фродо стоял на пороге, не в силах пошевелиться.
– Пойдем! – Бильбо потянул его за рукав. – Это «Песня к Элберет». Потом пойдут другие песни Благословенного Края, а потом еще раз, все сначала. Идем же!
Он привел Фродо к себе в комнату. Окна ее выходили в сад, а дальше раскинулась в ночи спящая пойма Бруинена. Они сидели у окна, глядели на звезды над зубчатой стеной леса по дальним холмам и негромко разговаривали. Теперь их не занимали больше ни мелочи Хоббитона, ни обступившие со всех сторон опасности, а только эльфы, звезды, деревья и леса, уходившие к осени в своем торжественном и печальном убранстве.
Через некоторое время в дверь постучали.
– Прощения просим, – сказал Сэм, просовывая голову в комнату, – я подумал, не нужно ли вам чего?
– Да уж и ты меня прости, Сэм, – ответил Бильбо, – я и сам знаю, твоему хозяину спать пора.
– Ну, вроде бы как там Совет завтра спозаранку, я слыхал, – смутился Сэм, – а он ведь сегодня первый раз встал-то.
– Правильно, – рассмеялся Бильбо. – Можешь сбегать, сказать Гэндальфу, мол, сейчас спать идут. Доброй ночи, Фродо! Я рад увидеть тебя снова. Все-таки для хорошего настоящего разговора лучше хоббитов народа не придумаешь. Я, наверное, старым становлюсь, вот