Воины бури. Бернард Корнуэлл
как слишком для многих в королевстве своего отца Этельстан был неудобным и нежеланным отпрыском. Его воспитывали не в Винтанкестере, с другими детьми Эдуарда, но отослали в Мерсию. Эдуард заявлял, что любит мальца, но не замечал его. Этельстан воистину чувствовал себя помехой. Он – старший сын короля, этелинг, но у него имелся сводный младший брат, ревнивая мать которого хотела видеть Этельстана мертвым, ведь он стоял между ее сыном и троном Уэссекса. Я любил Этельстана. Любил достаточно, чтобы помочь ему воссесть на принадлежащий по праву рождения престол. Но прежде чем стать королем, нужно изучить обязанности взрослого мужчины, поэтому я поручил парню командовать фортом и флотом в Брунанбурге.
И вот теперь флот исчез. Сгорел. Остовы дымились близ обугленных руин пристани, а ведь на ее сооружение мы целый год потратили! Забивая в берег сваи из вяза, мы вывели пристань дальше отметки, до которой отступала вода при отливе. От такого причала флот уже мог отплыть в любой миг. Теперь пристань была уничтожена, как и длинные, с высокими штевнями корабли. Четыре из них сидели на мели выше верхней точки прилива и еще догорали, а остальные уже лежали черными скелетами в мелкой воде. Тем временем у дальнего конца пирса были пришвартованы к опаленным сваям три судна с драконьими головами. Еще пять драккаров держались чуть далее, при помощи весел не давая течению и отливу снести себя с места. Остальной вражеский флот располагался в полумиле вверх по реке.
А на берегу, между нами и сгоревшей пристанью, были люди. Люди в кольчугах, со щитами и в шлемах, с копьями и мечами. Похоже, сотни две. Они согнали в стадо тот немногочисленный скот, который сумели найти, и теперь подталкивали животных к берегу реки, где забивали их на мясо, которое грузили на корабли. Я посмотрел на форт. У Этельстана там имелось полторы сотни воинов, и я видел, что они густо усеяли стены, но не предпринимают попыток помешать отступлению неприятеля.
– Давайте убьем несколько ублюдков, – решил я.
– Господин? – вскинулся Финан, опасаясь многочисленности врагов.
– Они побегут, – ответил я. – Мерзавцы мечтают о своих безопасных кораблях, поэтому не захотят драться на суше.
Я извлек Вздох Змея. Все перебравшиеся на берег норманны были пешими и рассеялись. Большая часть держалась у входа на сгоревшую пристань, где могла быстро образовать «стену щитов», но дюжины прочих хлопотали со скотиной. Они-то мне и нужны.
Меня охватила злость. Я возглавлял гарнизон Сестера, и Брунанбург являлся частью этого гарнизона. Это был вынесенный вперед форт, и вот теперь он подвергся внезапной атаке, а его корабли сгорели. Мне хотелось обагрить этот рассвет кровью. Я поцеловал рукоять Вздоха Змея, затем ударил коня шпорами, и мы во весь опор устремились вниз по пологому склону, обнажив мечи и опустив копья. У меня копья с собой не имелось, но жалеть было поздно. Загонщики скота заметили нас и обратились в бегство, но они находились на илистом берегу, а коровы перепугались, и их копыта с чавканьем месили мокрый