Нестор-летописец. Наталья Иртенина
с избытком. Так и сбылось слово отца нашего Феодосия! – с широкой улыбкой заключил брат эконом.
– Что ж, и мед у вас кончился?
Захарья беспокойно глядел на Несду, будто опасался, что и мед в самом деле вчера доскребли.
– Мед? – озабоченно переспросил ключник. – Не-ет, меду еще оставалось немного. Дня на два.
– Угу, – сказал Захарья. – А как бы мне с настоятелем словом перемолвиться? Долго ль его ждать надо?
– Зачем ждать? – удивился брат Анастасий. – В келье он. Пойдем.
Захарья повернулся к сыну:
– Стой здесь.
Гуньке же велел напоить коня.
Несда сел на опустевшую телегу и стал гадать, где сейчас находятся князья и насколько велик блаженный Антоний, у которого они благословляются. Верно, большой святости и мудрости монах. Только почему о нем ничего не слышно в Киеве? Про Феодосия, напротив, знают все, даже при владычном дворе о нем отзываются. По-всякому, правда: кто с почтением, кто с досадой, кто с ругательными насмешками. Иные говорили, что печерский игумен силен в словопрении и самих греческих хитрословесников способен заткнуть за пояс. Другие считали, что Феодосий большой гордец и монастырь свой ставит так, чтобы было в укор и осуждение всем прочим, живущим в миру. Прочие поносили его за то, что всегда сует нос не в свое дело. А некоторые утверждали, что в Феодосии пребывает Святой Дух.
– Видел ли ты заплаты на рясе игумена? Я хорошо его рассмотрел. Лоскут на лоскуте. И это настоятель почитаемой обители! Любой смерд лучше одет. Такие ветхие ризы я только на огородных пугалах видал.
По соседству от телеги очутились два отрока, возрастом ненамного старше Несды – лет пятнадцати. Одеты были богато – в бархат и парчу-аксамит, с золотой и серебряной вышивкой. У того, что ростом повыше и телом покрепче, с кудрявыми волосами и пригожим лицом, вместо гривны на толстой шейной цепи висел крупный оберег-змеевик из золота.
– Зря смеешься, Георгий, – ответил он. – Вот увидишь, Феодосия прославят в святых, когда он отдаст Богу душу. На что хочешь поспорим.
– На твой меч! – весело предложил насмешник, отрок с огненно-рыжими волосами.
– Зачем тебе мой меч? У тебя и свой не хуже.
– На тот меч, который ты привез из Ростова. Согласен?
– Меч святого князя Бориса? Хитрец ты, Георгий. Нет, на эту вещь я не спорю. Она моя до самой смерти.
– Да ведь этот меч неказист, и вряд ли ты возьмешь его в битву. Для чего он тебе?
– То память о моем родиче, погибшем ради Христа, – гордо ответил обладатель змеевика. – Этот меч – мой оберег, он будет хранить меня от всякого зла. Особенно его должна бояться нечисть.
– Нечисть? Ну, это трудно проверить… О, придумал! Что если испытать его на волхвах? Волхвы могут считаться нечистью?
– М-м, не думаю. Все же они смертные.
– Но они служат языческим богам, а эти боги и есть нечисть.
– Пожалуй, ты прав… Надо испытать меч. Знаешь что… Нужно пойти на капище и