Небо цвета надежды. Амита Траси
ударами. Но он, конечно, был намного сильнее и лишь отмахнулся от меня, словно от мухи.
Мужчина подхватил амму на руки, словно одну из моих тряпичных кукол, вынес ее из комнаты и, связав веревкой, бросил за занавеской. Я и ахнуть не успела, как Мадам дернула меня за руку и поставила перед собой. Держа меня за подбородок и вглядываясь в мое лицо, она повернула мне голову сначала в одну сторону, а потом в другую, после чего расстегнула мне блузку и развязала нада[19], так что юбка упала на пол. Ее рука скользнула вниз по моей шее и змеей поползла по телу. Я с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться. Сквозь пелену слез я смотрела на Сакубаи и ждала знака, который подсказал бы мне, как поступить, но она даже не взглянула на меня. Сакубаи не сводила глаз с окна, дождь барабанил по крыше, капли падали в ведро.
– Хм. Ты совсем еще юная, – сказала Мадам, разглядывая мое голое тело. – Что скажешь? – спросила она мужчину.
Тот пристально осмотрел меня с головы до ног, и стыд горячей волной захлестнул меня.
– По-моему, она готова. Даже если и нет, то через год уж точно будет. – Он ухмыльнулся и потрепал меня по щеке.
Мадам подняла с пола блузку с юбкой и одела меня так нежно, будто забыла, как грубо обошлась со мною минуту назад.
– Ты представляешь, сколько денег заработаешь, если поедешь со мной в Бомбей? – спросила она меня. – Ох, не плачь. Глаза у тебя как изумруды, а когда ты плачешь, они меркнут.
Она подошла к амме, сидевшей возле двери со связанными руками.
– Ты поступила умно, родив дочь. Она красивая и такая светлокожая! Только в нашей общине понимают, насколько важны девочки. Они – хранительницы традиции, на них лежит благословение Богини. Даже если будешь прятать свою дочь, от судьбы все равно не убежишь.
На прощанье Мадам пообещала Сакубаи:
– Мы щедро заплатим за обряд твоей внучки.
– Главное, чтобы она исполнила свое предназначение, – смиренно ответила Сакубаи, глядя в окно, словно уже прощалась со мной.
После их ухода Сакубаи проковыляла в комнату, развязала амму и погладила ее по спине. Амма стряхнула ее руку. На щеках у аммы я заметила следы слез. Она обняла меня, и я разрыдалась. Сакубаи обхватила нас руками, стараясь утешить.
– Это ты их вызвала, да, Сакубаи? – спросила амма.
– Да. Ты же меня не слушаешь. Все надеешься, глупенькая, что отец Мукты вернется. А я не могу просто сидеть и смотреть. Мы должны следовать традиции.
– Я этого не допущу, – сказала амма.
– У тебя нет выбора, – возразила Сакубаи.
Много дней спустя случившееся стало казаться мне ночным кошмаром, плодом моего собственного воображения. Мне хотелось так думать. Хотелось считать, будто я уснула в лесу и видела сон, а потом меня разбудили пробравшиеся сквозь листву лучи солнца. Воздух был горяч и полон лесных ароматов – точь-в-точь моя жизнь до того дня. Я никак не могла взять в толк, почему наши гости так грубо обошлись с нами и зачем Сакубаи вообще пригласила их к нам в дом, однако в душе у меня поселился страх. Грудь сдавливало, сердце порой
Завязки на одежде.