Николай II и Александра Федоровна. Любовь, победившая смерть. Николай Шахмагонов
Тебя и дорогого милого Папа в эту минуту. Для меня весь свет перевернулся, все, природа, люди, все кажется милым, добрым, отрадным. Я не мог совсем писать, руки тряслись…хотелось страшно посидеть в уголку одному с Моей милой Невестой. Она совсем стала другой: веселою и смешной, и разговорчивой, и нежной. Я не знаю, как благодарить Бога за такое благодеяние».
Получив известие о том, что дело у молодых сладилось, император Александр III ответил сыну:
«Милый, дорогой Ники, Ты можешь себе представить, с каким чувством радости и с какой благодарностью к Господу мы узнали о твоей помолвке! Признаюсь, что я не верил возможности такого исхода и был уверен в полной неудаче твоей попытки, но Господь наставил Тебя, подкрепил и благословил, и великая Ему благодарность за Его милости. Если бы Ты видел, с какою радостью и ликованием все приняли это известие; мы сейчас же начали получать телеграммы и завалены ими и до сих пор… Теперь я уверен, что Ты вдвойне наслаждаешься, и все пройденное хотя и забыто, но, я уверен, принесло тебе пользу, доказавши, что не все достается так легко и даром, а в особенности такой великий шаг, который решает всю Твою будущность и всю Твою последующую семейную жизнь! Не могу Тебя представить женихом, так это странно и необычно! Как нам с Мама было тяжело не быть с Тобой в такие минуты, не обнять Тебя, не говорить с Тобой, ничего не знать и ждать только письма с подробностями».
Императрица Мария Федоровна в своем письме заявила:
«Наша дорогая Аликс уже совсем как дочь для меня… Я более не хочу, чтобы Она звала меня тетушка; дорогая Мама – вот кем я для Нее буду с этого момента».
Радовалась вся императорская семья. Великий князь Георгий Александрович, родной брат цесаревича, написал сестре Ксении: «Ты не поверишь, как я этому обрадовался; это великое счастье, что Она согласилась, в конце концов… Интересно бы знать, почему Аликс сначала отказала Ники, что очень странно».
Видимо, великий князь Георгий Александрович не очень верил в то, что дело лишь в перемене веры.
А цесаревич каждый день делал в дневнике новые записи – все о ней, все об Алисе:
«Она так сильно изменилась в своем отношении ко мне за последние дни, что я до краев наполнен радостью. В это утро она написала две фразы по-русски без единой ошибки».
Разве эти записи не свидетельствуют о большой, сильной любви? Но как же тогда быть с Кшесинской? Вероятнее всего, тут подойдут слова из современной песни: «На то она и первая любовь, чтоб быть ей не особенно удачной».
Цесаревич писал в дневнике:
«Это так необыкновенно – иметь возможность приходить и уходить без малейшего ограничения… Но так грустно покидать ее хотя бы на одну ночь».
И сожаление о том, что приходится расставаться «хотя бы на одну ночь» он повторял почти в каждой записи: «Какая печаль быть обязанным покинуть ее надолго, как хорошо нам было вместе, просто рай…»
Но разлука предстояла, поскольку свадьбу первоначально назначили на весну 1895 года. Приехав в Петербург, цесаревич