Тихие приюты. В. П. Быков
ради нее в пустыню и молился под звездным покровом небосвода и под веянием спокойной умиротворяющей тишины.
Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф. 6, 6).
Во всем этом завете слышится мощный призыв под тень благодатной, всеисцеляющей тишины.
Этими словами Он как будто подтверждает тот великий закон, по которому милосердный Господь приходит в дыхании тихого ветерка.
Помните, как это было с Илией, когда Господь сказал ему:
Выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра… (3 Цар. 19, 11–12) и в этой тишине пришел к Илии Господь.
Наконец, припомните величайший момент из истории человечества.
Тихая, благодатная ночь, окутавшая Гефсиманский сад.
О, какая изумительная картина безмолвного благоговения, покрывшегося флером величайшей тишины!
Вся природа вместе с великой любящей семьей учеников Божественного Спасителя, затаив дыхание, слушала Его последний завет.
Приходилось вам когда-нибудь наблюдать эту тишину, трепетно благоговеющую перед последними минутами жизни члена какой-нибудь семьи?
В особенности когда умирающий хочет сказать свою последнюю волю.
Излить свое последнее желание…
Все притаило дыхание.
Каждому слышатся лишь только усиленные удары отягченного скорбью исстрадавшегося своего собственного сердца.
Но это – семья.
Это – небольшая группа людей у постели умирающего.
А там… там, за этими одиннадцатью доверчивыми детски чистыми душами стояла в безмолвном трепетном ожидании вся природа, вся вселенная.
Ни шелохнет…
Переплетающиеся ветви маслин и гранат, смоковницы; лавровые деревья, со своими серовато-бурыми листьями, при пробивающемся лунном свете; чудные кипарисы, мирты, темно-бурые стройные стволы кедров – все молчало в трепетном ожидании последнего завета их Творца.
Луна тревожно бросала свой серебристый свет на ту маленькую по числу людей, но великую по последующей деятельности группу и, казалось, понимала, что и она не в силах сразу залить своим серебристым светом те сотни, тысячи, миллионы людей, которые в грядущем воспримут исходящие сейчас из Его Божественных уст слова и навсегда запечатлеют их в своих сердцах.
Мерцающие синевой ярко бриллиантовых огней мириады звезд берегли свои слезинки, дабы они своим падением на несчастную землю не нарушили святой тишины.
А Он говорил:
Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается. (Ин. 14, 27).
Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то,