Железный ветер. Путь войны. Там, где горит земля (сборник). Александр Поволоцкий
танце его невесомых частиц вновь рождаются призрачные демоны прошлого.
– Прошло много времени, – продолжил он наконец. – У меня было много праздников и хороших воспоминаний, но я всегда помнил, что они преходящи. Когда я попал сюда… Ну, когда я приехал в Барнумбург и начал писать книги, все сложилось удивительно удачно. Но…
Он посмотрел ей прямо в глаза.
– …Но мне все время кажется, что сказка вот-вот закончится. Пройдет день, праздник уйдет. И снова будет холодно, голодно и страшно. Как на следующий день после моего шестилетия.
Ютта слушала, против воли захваченная историей. Ей уже доводилось видеть в действии эту старую-старую уловку соблазнения – жалостливая сказка о трудном прошлом с легким, но вполне однозначным намеком на «пожалей и утешь меня». Но Айвен жалости не просил.
– Ютта, вы мне понравились, очень. И я хотел бы пригласить вас куда-нибудь сегодня. Пожалуйста, подарите мне ваш вечер, без всяких обязательств. Для моей… сказки.
Она согласилась.
И это был хороший вечер, лучший в ее жизни. Стрелки часов исправно отмеряли ход времени, но этот вечер никак не кончался, словно сам старик Хронос милостиво позволил людям насладиться жизнью.
Они ходили по ярко освещенным улицам вечернего Барнумбурга, Айвен покупал ей мороженое и рассказывал разные смешные истории про своего старого друга Харитоныча, женатого на сварливой жене и любившего выпить. Старики жили «как кошка с собакой», он постоянно прятал от нее «самогон», а она искала его «заначки», чтобы вылить. Но при этом они очень любили друг друга и умерли в один день.
Еще Айвен рассказывал про кота, который жил у него во дворе, лютого черного разбойника, ставшего ужасом окрестных домов, злостным убийцей домашней птицы. Однажды животное все-таки попалось в силок и приползло домой, оставляя широкий кровавый след из распоротого проволокой живота. Отец, выругавшись, вооружился суровой нитью, иглой и зашивал рану «наживую», а кот смотрел на него совсем не по-кошачьи умным взглядом, словно благодаря. И выжил, а когда стало совсем голодно, исхудавший черный пират таскал из леса разных птиц, оставляя их у порога.
Айвен смутился, поняв, что эта история как-то не очень подходит моменту, и Ютта положила свою узкую ладонь на его руку. Но сразу же отдернула ее, словно ее ударило током.
Они поднялись высоко в небо на колесе обозрения и оттуда, сверху, смотрели на залитый разноцветным светом вечерний Барнумбург, так, словно никого более не было во всем свете. «Башни-близнецы» сияли неоном, словно замки волшебников, но их затмевал огромный куб «Обители Посейдона», крупнейшего в мире океанариума.
А затем Айвен и Ютта ужинали в «Пацифиде», небольшом, но стильном и чудовищно дорогом ресторане. Рядом с их столиком располагался цилиндр здоровенного аквариума, в котором важно парил почти метровый Ceratias holboelli, и мертвенно-зеленое свечение «удочки» глубоководной рыбы соперничало со светом свечей в стеклянных лампах на их столе.
Но все