Непроданное. Влад Костромин
Или хочешь посмотреть достопримечательности?
– Они тут есть?
– Стадион, тюрьма и швейная фабрика, – Сергей вышел из номера.
Вернулся с чемоданом, поставил возле кровати, присел к столу.
– Ну, как говорится, – открыл бутылку, налил в стаканы. – И давай на ты.
– Сергей, скажите, скажи, а пить обязательно?
– Я, как бы тебе попонятнее сказать, вижу некоторые вещи, недоступные другим. Например, я видел что-то вроде нитей паутины, тянущихся от кадавров на берегу и нить от торговки семечками… – прервался, впившись взглядом в глаза Миши. – Психом меня считаешь?
– Егор Михайлович сказал, что вы немного странный…
– Мягко сказал, – стукнув стаканом о стоящий на столе стакан Миши, выпил. – Твое здоровье.
– Спасибо, ваше тоже, – Миша нехотя взял стакан и выпил. – И что это такое, по вашему?
– Где-то сидит тварь, управляющая людьми. Она как опухоль, как рак – если не остановить, то захватит весь город, всех под себя подомнет.
– И всю страну?
– Страну не сможет, – пожевал пирожок, зевнул, – мы же с тобой не одни такие.
– И много еще таких?
– Достаточно.
– Скажите, а эта тварь, она откуда? Американцы придумали?
– Ха, скажешь тоже, – встал со стула, начал раздеваться, – такие твари тысячи лет с людьми бок о бок живут, только раньше их ведьмами называли и на кострах жгли. Спать ложись.
– Не хочется мне.
– Неужели в армии не научили, что солдат спит – служба идет?
– Научили, – Миша встал и начал раздеваться, – но то в армии.
– Мы, считай, тоже на службе. Что это у тебя? – посмотрел на грудь парня.
– Крестик, – смутился Миша. – Мама наказала носить не снимая.
– Если мама наказала, – откинул одеяло, – то носи. Может и поможет, – лег, закрыл глаза и замолчал.
Миша, помявшись, лег на кровать. Незаметно для себя заснул.
– Дурак ты, Снегов, – Лена сидела на стуле и брезгливо нюхала стакан. – Ой, дурак…
– Дурак, – согласился Сергей, – но что поделаешь?
– Сам дурак и парня за собой потянешь.
– Судьба такая.
– Сергей, ты же понимаешь, что надо группу вызывать.
– Мы и есть группа.
– Мальчик не знает ничего, толку с него чуть. Один ты тварь не осилишь. Видишь же, что она силу набрала.
– Посмотрим, – упрямо тряхнул головой.
– Сережа. Одумайся! Сам жить не хочешь, парень-то в чем виноват?
– Родился – уже виноват.
– Не спеши ты. Нет тут ничего. И меня тоже нет. Сгнила я давно. И памятник без надобности мне.
– Думаешь, я этого не знаю? – Сергей встал, посмотрел на тихо стонущего во сне Мишу, подошел к столу, прямо из горла хлебнул теплой водки. – Думаешь, я не понимаю, что тебя нет? Что ты лишь моя совесть, – скривился, – если она у меня есть или лишь мое подсознание, принявшее твой вид.
– Или сумасшествие…
– Возможно, – снова глотнул противную