Непроданное. Влад Костромин
заплатить больше?
– Я могу дать не только деньги, – потянулась, демонстрируя крепкую грудь.
– Твое тело меня не интересует, – вновь налил виски и протянул стакан. – Пей.
– Ты что, пи… р?
– Почему сразу пи… р? Зачем эти оскорбления? Не за язык ли тебя заказали? Ты подумай, подумай. И хотя мне не важно, что ты обо мне думаешь, но я не гей.
– Тогда почему? – она осушила стакан.
– Я же не некрофил. И вообще ты не о том думаешь.
– У меня правда есть деньги, и я могу заплатить…
– Давай не будем переливать из пустого в порожнее. Мне твои деньги не нужны.
Она задумалась. Все они на этой стадии становятся задумчивыми. Дальше следует две реакции: либо человек ломается и покорно принимает уготованную судьбу, либо поняв, что терять уже нечего пытается оказать сопротивление. Хотя иногда, встречаются и те, кто идет по третьему пути. Она оказалась из таких.
– Хорошо. Меня ты все равно убьешь. А я могу сделать заказ? – протянув руку, она налила себе виски и махом выпила.
– Можешь. Вот только кого ты хочешь заказать?
– Того, кто заказал меня.
– Хорошо хоть не его святейшество Папу римского. Я не знаю, кто тебя заказал. Заказ и оплата идет через посредников.
– А если спросить у посредника?
– А если спросить у посредника, то вскоре ко мне кто-то также придет, как я к тебе. Так что думай сама, кому именно ты насолила.
Она погрузилась в угрюмое молчание, время от времени жалобно глядя на меня. Часы в наступившей тишине, разбавляемой лишь бормотанием телевизора в комнате, все также отсчитывали убегающие минуты ее жизни.
– Деньги… те, которые у меня… Я шантажировала губернатора. Узнала, что он…
– Мне этого не надо знать, – поднял руку ладонью вперед в запрещающем жесте. – Шантаж никого еще до добра не довел. Много ты из него вытянула?
– Десять штук…
– Собиралась продолжать?
– Нет, я вся материалы ему отдала.
– Хм… Десять штук не такая уж большая сумма, чтобы тебя заказывать. Думай еще.
Она задумалась. Через какое-то время нерешительно произнесла:
– Да больше вроде, как и не за что. Я больше ничего и не сделала.
Теперь задумался я, взяв ее за руку.
– Ничего не сделала? А как же младшая сестра?
Недоуменно посмотрела на меня, а потом, осознав, начала плакать.
– Я ни хотела! Правда! Это случайно произошло! Несчастный случай!
– Случай, может быть, был и несчастным, но в душе ты была рада, когда она погибла. Так?
– Она больна была! Она мучилась сильно!
– Вот видишь? Значит, когда погибла больная сестра, ты считаешь, что ей стало легче. Значит, и тебе после смерти станет легче. Чего бояться-то?
– Я не хочу умирать!
– Никто не хотел умирать, как сказал классик. От твоего желания больше ничего не зависит.
Вновь наступила тишина. Она беззвучно плакала, я смотрел на текущие