Вера. Елена Крюкова

      Господи больно мне

      Господи шелест все ближе

      Ангельских крыльев

      Не в огне

      На зимнем окне Тебя вижу

      На слюде дымном холодном стекле

      Бабочкой что проснулась больно и рано

      А в ночи в ледяной истомленной мгле

      Далеко болит рассвета рваная рана

      Небу больно

      Больно святым снегам

      На полмира раскинулись перед глазами

      Господи мне отмщенье и аз воздам

      Всем воздам: огнями кровью слезами

      Всем что в мире ни есть мое

      А моего в мире Господи ничего и нету

      Я всего лишь на веревке Твое святое белье

      На ветру мотаюсь по белу свету

      Я всего лишь полотно снежная плащаница Твоя

      Пусть Тебя в меня завернут

      пропитаются кровию складки

      И вберу Твою боль

      Боль это свет бытия

      Лягу тканью холстиной на лоб Твой

      чистый и гладкий

      Все впитаю Твое все обвяжу обниму

      Твой ужас крик одиночество жалобу милость

      Твое копье под ребро в снеговом дыму

      Твой стон в облака: неужели это свершилось

      А потом Ты выйдешь смеясь пройдешь сквозь меня

      Плащаница тающим снегом свернется во мраке гроба

      И восстанешь снопом сиянья стогом огня

      Меня окровавленную дерюгу не вспомнить чтобы

      Господи больно

      А зимняя бабочка хочет взлететь

      А я еще жить хочу хоть не отстирать от Твоей крови

      Жизни что вся прожита не на половину не на треть

      Не отмыть от злобы чужой и от родной любови

      Господи Господи Ты лишь один и есть

      Грядущий Рассвет во тьме внутренней и кромешной

      Хлеб мой насущный даждь мне днесь

      Мне малой грешной великой безбрежной

      Мне свободному морю мне Твоей вольной земле

      Мне нет не мне а всем другим мне не надо

      я так просто я с краю

      Господи

      Свеча горит на столе

      Слезы глотаю

      Уповаю

      Молюсь

      Улыбаюсь

      Живу

      Умираю

      Сияющая, пламенная, солнечная Пасха!

      Сверкающая, сбывшаяся, подлинная сказка —

      Отверстые врата в любовь под облачною сенью,

      Кагор, Твоя святая кровь, во славу Воскресенья.

      Тебе Христос воскрес! Нам всем, зверью и люду!

      Мария Магдалина, о, тебя не позабуду —

      Тебе явился ясный огнь, и ветр, целуя пламя,

      Все слышал, как ты плачешь,

           все знал, что будет с нами.

      Катай же на ладони яйцо в кровавой краске!

      И подними лицо к Тиберью в детской ласке —

      И руку протяни, и он возьмет, пылая

      Стыдом и любопытством, как на пороге Рая.

      Ах, римский император! Нет о тебе помину.

      Господь-то Пантократор под куполом раскинул

      Крестообразно руки – мозаика искрится,

      А за плечами Бога – все лица, лица, лица…

      А птицы так поют в ветвях!

        Захлебно и хрустально!

      Далёко Страшный Суд! Впотьмах!

           Черно и чужедально!

      А тут весенний царский день,

           цветней алмазной грани —

      И вдруг… Креста наляжет тень

           крылами покаяний…

      Да, ты Голгофы не забудь! Гроза грохочет в спину.

      Огнем под ноги ляжет путь, Мария Магдалина!

      Яйцо, и пасха, и кулич, освящены, всесильны, —

      Настанет день – взовьется клич

      среди холмов могильных!

      И кости мертвые, восстав, оденутся телами.

      И друг на друга поглядим горящими очами!

      Да, люди, – только свечи мы, возожжены без чада,

      Пылаем средь пещерной тьмы безумным водопадом!

      Да, только миг один горим! Нам