Мир Чаши. Дочь алхимика. Филипп Крамер
так… – шепнула девушка, с жалостью глядя на мастера. Тот тоже увидел ее и протянул руку:
– Что ж вы сразу, госпожа, не сказали, что это вам по наследству вручили, а ключик и потерялся… сей же момент все будет, сей момент…
Он забрал шкатулку-хранительницу, вышел на двор и вскоре вернулся. Между верхней крышкой и стенками теперь была щель, и Жозефина немедленно откинула крышку.
Там лежало несколько шоколадок, завернутых в промасленную бумагу, и засахаренные леденцы в полотняном мешочке. Магии от них не ощущалось, и Жозефина не удержалась от искушения немедленно сунуть один за щеку. Привкус молока и мяты растекся по языку, на мгновение вернув ее в детство, когда родители были живы и матушка баловала ее точно такими же леденцами.
– Только снова замок не защелкивайте, а то опять открывать придется. Мастер-ключ найти, да к нужной серии подобрать, это целый золотой же…
Мягко остановив грозно двинувшуюся вперед Каталин, Жозефина отдала золотой, принимая из рук гноума шкатулку. Тот, боязливо покосившись на воительницу, попробовал монету на зуб и тем несколько утешился.
– Пожалуй, мне стоит приобрести собственную шкатулку. Сколько вы просите за вон ту? – Девушка указала на вещицу примерно того же размера, что и матушкина, светлого дерева, со скромным и изящным узором на крышке.
– Десять золотых, – чуть не шепотом назвал гноум настоящую цену.
– Благодарю. – Отсчитав деньги, девушка кивнула мастеру и вышла прочь. Судя по долетевшим отзвукам чувств, Каталин, следовавшая за ней, на прощанье показала мастеру кулак, и тот, успевший его попробовать, по достоинству оценил угрозу.
Не то чтобы крепкий мужик не мог справиться с Каталин – разумеется, если гноум и не превосходил ее силой, то всяко мог бы потрепыхаться, но слишком велика разница между мирным мастеровым и воином, кормящимся со своего клинка. К тому же этот гноум слишком ценил собственную жизнь, чтобы затевать драку с воительницей, сопровождающей нобле далеко не самого последнего рода – пара зуботычин и золотой всегда лучше, чем небольшая глухая комнатка королевского дворца, пожалованная по обвинению в нападении на людей той самой нобле.
Едва Жозефина с северянами пересекли мост, как небо прочертила из выси вниз огненная стрела и, уйдя за крыши, грянулась оземь. Вздрогнувшая под ногами земля придала резвости лошадям, и четверка всадников во весь опор полетела к поместью – куда, судя по всему, та стрела и попала.
Нижняя часть правой створки ворот оказалась погнута чудовищным ударом, а под ней было нечто, напоминающее свежую кротовину, только слишком большую. Над кротовиной уже стояли с лопатами в руках Мартин и Серж.
– Все живы? – выдохнула Жозефина, прыжком слетев из седла.
– Все, – кивнул Мартин и почесал редеющие седые волосы на затылке. – Упало только что-то, госпожа, сейчас выкопаем, а после решетку поправим, не извольте беспокоиться.
– Копайте, – кивнула девушка, – и ни в коем случае не трогайте руками то, что найдете.
Этот удар был, без сомнения, нацелен в нее. Там,