Мы и наши малыши. Мередит Смолл
воспитания, была идея, что образ действий родителей по отношению к своим детям подкрепляет разнообразные культурные правила, что передача структуры культуры от поколения к поколению происходит главным образом через эти стили воспитания[114]. Неотъемлемой частью этой модели является мысль, что людям свойственна пластичность поведения; культура и родители могут влиять на то, что мы собой представляем и кем становимся, только благодаря тому, что люди – гибкие существа, которые способны учиться и меняться, а также влиять друг на друга[115]. Для научной школы «Культура и личность», основателями которой были Мид и Бенедикт, интерес представляло не отличие культур друг от друга, а то, как в каждой культуре родители неосознанно передают правила, структуру и цели конкретного общества своим детям. В результате этого каждый из нас является продуктом своей культуры, а родители выступают в роли «контактеров», через которых мы получаем культурные и социальные послания[116].
Школа «Культура и личность» появилась в то время, когда психологи определяли, что могут делать младенцы и что они знают, в лабораторных условиях с помощью тестирования. Это были тесты, позволяющие проверить зрение малышей, их моторные навыки, когнитивные способности, реакции и чуть ли не все остальное, что способен делать ребенок в представлении взрослого. К сожалению, объектами такого тестирования становились только дети белых американцев, принадлежащих к среднему классу, и проверяли их на когнитивные и эмоциональные навыки, присущие этой группе населения. Как отмечал антрополог Роберт Ле Вин, в те времена структура проводимых экспериментов отражала лишь западные представления о развитии ребенка, а также убеждение в том, что дети должны действовать определенными способами и что для достижения этих целей с ними следует обращаться определенным образом; никто не задавался вопросом об универсальной природе их способностей[117]. Однако исследователи подчеркивали тот факт, что маленькие дети – это организмы, обладающие исключительными способностями и адаптивностью. Они способны общаться, думать и впитывать знания, и ученые уже не воспринимали их как инертных безгласных глупышей, но восхищались тем, что те могут делать. Этот сдвиг в отношении возник в то время, когда западная культура совершала отход от доминирования строгости в воспитании, склоняясь в сторону стиля воспитания, в котором основным предметом озабоченности родителей является эмоциональное здоровье малыша. В некотором смысле западное общество стало относиться к детям более серьезно.
В 1950-х годах положения направления «Культура и личность» были использованы для запуска одного из наиболее амбициозных и интересных проектов в истории культурной антропологии. Группа социологов из Гарварда, Йеля и Корнелла во главе с Джоном и Беатрис Уайтинг совместно разработала план, предполагавший отправку команд антропологов для изучения воспитания детей в шести разных культурах. Для упрощения
Benedict, 1938.
Mead, 1956.
Benedict, 1938; LeVine et al., 1994; Harkness and Super, 1996.
LeVine et al., 1994.