Прекрасный белый снег. Валерий Арефьев
Аплодисменты, господа! Аплодисменты! – и с этими словами он заржал как конь, громко и откровенно. – Чувак, ты в дурке! Понял? В дурдоме! Расслабься, не в тюряге, слава Богу! Да расслабься ты, Веня-Витамин! Худшее осталось позади!
Венька приподнялся повыше на локтях, взглянул ошарашенно на Костю:
– А что я в дурке-то? Почему в дурке? Как я в дурку-то попал?
– А ты не знаешь? – ухмыльнулся Костик. – Первый раз об этом слышишь? Ну точно, – он обернулся к зрителям, наслаждавшимся неожиданным спектаклем, – они не знают, как всегда! Их высочества никогда этого не знают! Их светлостям это неизвестно! Самоубийц, Веня, – он театрально развёл руками, – в дурку везут обычно. Почти всегда. Ну, тех, которым повезло. А кому нет, тех сразу в морг. Хотя, – сверкнул он бешеной улыбкой, – как знать…, кому тут больше повезло… Да ладно… Будем считать, что нас это не касается. Тебе, как видишь, повезло. И вот ты с нами. Теперь врубаешься?
Да, это был действительно сюрприз. Такого развития событий Веня уж никак не ожидал. Всё что угодно, но не дурка… Он посмотрел на Костика внезапно потускневшими, серыми, как зимний дождь, глазами и произнёс негромко:
– Слушай, братан, полежу-ка я ещё. Не по себе мне что-то. Посплю чуть-чуть. Подумаю.
И, натянув на голову одеяло, опять закрыл глаза…
Где-то с начала девяностых, когда вдруг, совершенно неожиданно, жизнь стала преподносить внезапные сюрпризы воспитанному в традициях атеизма советскому человеку (бывало, в виде быстрых денег, а иногда и ещё более быстрых пуль), народ как-то сам, сразу и без особых уговоров потянулся к Богу. А кто и к дьяволу, случалось и такое. Бульварные газеты запестрели многочисленными объявлениями всевозможных магов, колдунов, потомственных ведьм, невесть откуда взявшихся шаманов и чародеев в третьем поколении. Все обещали много и практически немедленно. За вполне умеренное вознаграждение предлагались избавление от порчи, снятие сглаза, возврат любимых, сильнейший приворот и отворот, успехи в бизнесе, открытие третьего глаза, а также полное и окончательное решение проблем. И хотя полным, а уж тем более окончательным решением проблем заведовали в те лихие годы волшебники несколько иного рода, народ тянулся.
Светка же, хотя и относилась к подобного рода проказам с лёгким юмором, в глубине своей души побаивалась всей этой коммерческой чертовщины. «С такими вещами шутить не стоит», – думала она. И Бог, и дьявол, в этом она была уверена совершенно, требуют крайне серьёзного отношения к себе.
Особенной какой-то набожностью Светка никогда не отличалась, верующей себя истово и безусловно, в общем, не считала, да и не была такой на самом деле. Бывало, конечно, заходила она и в церковь (действительно набожный, глубоко верующий человек поправил бы здесь автора: в храм, конечно, в храм) – поставить свечки иконе Божьей Матери, Николе и за умерших, ушедших навсегда близких друзей и родственников, хотя в то время таких у неё было и не много. На этом её общение с Богом и заканчивалось, молитв она