Предел. Виктория Александровна Швырёва
тем самым постепенно придавая ей квадратную форму.
По такому же странному, как и нынешнее занятие Вероники, а, может быть, и вполне логичному – кто знает? – стечению обстоятельств, любая деятельность, и только деятельность, заставляла ее чувствовать и осознавать себя живой сущностью.
Закончив «творить», Вероника снова прошла к шкафу и достала розовую наволочку, которая уже спустя минуту эстетично дополнила новый экземпляр ее подушечной коллекции. Девушка села за рабочий стол и открыла дневник, при этом вдруг осознав: она его не закрывала. Мурашки волной прокатились по спине, прикрытой лишь холодной тканью пижамы – неужели мать прочла ее записи?
Однако лихорадочное замешательство длилось всего долю секунды. Теперь Вероника думала: «Ну, а если все же прочла, то что? Ведь ничего не изменится. Тем более, мой ежедневник лежит здесь, передо мной, все так же содержа в себе мои записи, в полной цельности и сохранности. Получается, я бессмысленно истратила нервные клетки, которые, возможно, пригодились бы мне в будущем для более полезных дел. И из-за чего? Из-за этой нелепой глупости. Хотя… Теперь это не имеет значения. Необходимо больше работать над контролем своих эмоций.»
Вероника снова сделала запись в дневнике: «Только что я сшила подушку из своих старых пуховиков. Она была некрасива, скорее уродлива, но стоило мне надеть на нее красивую наволочку, как уродство превратилось в красоту, и я сама бы не отличила ее от настоящей подушки из магазина. Следствие: что угодно может быть иллюзией. Вывод: нельзя верить глазам.»
Ника положила ручку и закрыла дневник. Смысла прятать не было, и она не стала утруждать себя этим бесполезным занятием. Девушка взглянула на часы – одиннадцать вечера. Спать совсем не хотелось. Чтобы уснуть, нужно было чем-нибудь себя измотать. Но на этот случай всегда находилось спасительное устройство – смартфон. Через полчаса глаза уже слипались от яркости экрана, а разум туманился от бессвязной глупости мелькавшей все это время ленты новостей. Вероника заснула.
III
/Вероника/
«– Сколько мне еще ждать?
– Ей только шесть. Она еще в детский сад ходит.
– Что такое «детский сад»?
– Бессмысленно спрашивать меня о том, что и так узнаешь в будущем.
– И правда.
Бабушка ведет мою маму в садик. В этой жизни мне быть женщиной. Интересно, я буду похожей на нее?
– Слушай, я знаю, что такое садик.
– Ясно.
Он говорит все с той же интонацией. Ничего не изменилось. Все так же хладнокровен. Наверное, он никогда не удивляется.
Кто он? Откуда я его знаю? Хмм… Голова болит… Странно. Как же все это странно. Я точно помню, как ожидала собственного рождения, сидя на краю деревянной песочницы с каким-то мужчиной, напротив двухэтажного дома своей шестилетней матери, которую моя бабушка уводила утром в детский сад. Погодите-ка! Но это же абсурд! Нонсенс какой-то.
Однако… Так хочется вспомнить имя того человека…
Не