Палач Демона. Олег Нильевич Губайдулин
8
…Бывшие офицеры отправились на вокзал, где узнали о том, что нужный им поезд отходит только на следующий день.
Надо сказать, что на железных дорогах бывшей Российской империи царил тогда самый настоящий хаос. Вокзалы были забиты до предела обозленным людом. Но представители новой власти – сначала эмиссары Временного правительства, а затем и большевики, как ни старались, улучшить ситуацию так и не смогли.
Правда, друзьям повезло. Прикупив в дорогу хлеба, вареных куриных яиц и сала, они, матерясь и щедро раздавая зуботычины, влезли в вагон. Поезд отходил на Орел. Через две недели с лишком, миновав Курск, Марьино и еще Бог знает сколько мелких станций и полустанков, после трех пересадок и ночевки в открытом поле (это в декабре-то!), они прибыли в Харьков. По пути у них несколько раз проверяли документы. Тут только Константин Евгеньевич понял, как на руку оказалась случайная встреча с бывшим однополчанином. Если бы есаул отправился в дорогу, не имея в кармане никаких документов, то его непременно бы арестовали. Проверяющие были повсюду. На перронах, в вагонах, в шинках да и просто на улицах. Одетые черт знает во что, худые и озлобленные люди ходили группами и проверяли документы у встречных-поперечных. И горе тем, у кого этих самых документов не было или же бумаги вызывали подозрения. Их тут же арестовывали и куда-то уводили. К счастью, у приятелей документы имелись.
Однако, несмотря на обилие патрулей, в городах и селах царила самая,что ни на есть, анархия.
Из Харькова, иногда на попутных подводах, иногда пешком через Лозовую, Александровку и Алексеевку, добрались до Джанкоя. Надо сказать, дорога сильно измучила Маматова. Его незаживающая рана сильно ныла, есаулу надоело ежедневно перевязывать сочащийся слизью свищ.
– Заживет эта гадина когда-нибудь? – зло вопрошал он сам себя, заматывая живот очередной относительно чистой тряпицей.
– Больно? – сочувственно поинтересовался его спутник.
– Не очень, но довольно противно и желудок постоянно ноет, – ответил Маматов.
От Джанкоя до Симферополя рукой подать и Севастополь становился все ближе.
А Крым тем временем уже закипал. После Октябрьской революции в Петербурге и Москве непримиримость большевиков и их противников толкала страну в жуткий котел братоубийственной гражданской войны.
Едва Маматов и его спутник прибыли в Симферополь и отправились на базар за продуктами, как, прямо на улице, к ним неожиданно прицепились какие-то люди.
– Кацапы! – это слово было первым, с которым к приезжим обратились в Симферополе.
– Чего тут лазите? Чего вынюхиваете? – спросил один из подошедших – здоровый детина в овечьем тулупе. К нему тут же подтянулось еще человек пять. Они, видимо, сразу же поняли, что эти два кацапа являются царскими офицерами. И, скорее всего, рассудили так: привлекать внимания к своим особам пришлые не станут, а покорно отдадут все, что у них потребуют местные.
В это самое время в украинской Центральной Раде боролись две силы. Самостийники,