Средний пол. Джеффри Евгенидис
проходил мимо «Железного герцога», английский военный оркестр заиграл вальс.
Шелковый путь
Согласно древней китайской легенде, однажды, в 2640 году до Рождества Христова, принцесса Ши Линь-цзы сидела под тутовым деревом, когда вдруг к ней в чашку чая упал кокон тутового шелкопряда. А когда она попыталась вытащить его, то заметила, что кокон начинает раскручиваться в горячей жидкости. Принцесса отдала один конец нити своей служанке и велела ей выйти. Служанка вышла из покоев принцессы во двор, затем миновала дворцовые ворота, и только когда удалилась от Запретного города на полмили, нить закончилась. (На Западе эта легенда, слегка мутировав за три тысячелетия, превратилась в историю о физике и яблоке. Впрочем, смысл остался тем же: великие открытия, будь то шелк или сила земного притяжения, всегда сваливаются с неба, и делают их люди, бездельничающие под деревьями.)
Отчасти я ощущаю себя этой китайской принцессой, чье открытие дало Дездемоне средства к существованию. Так же, как она, я разматываю свою историю, и чем длиннее нить моего повествования, тем меньше остается рассказывать. Размотайте пряжу, и вы вернетесь к зародышу кокона – крохотному узелку, первой нежной петельке. Раскручивая свою историю, я вижу, как «Жан Барт» пришвартовывается в Афинах. Я вижу своего деда и бабку снова на суше, готовящимися к новому путешествию. В предплечья сделаны необходимые прививки, на руки выданы паспорта. У причала материализуется другой корабль – «Джулия». И раздаются звуки туманного горна.
А теперь взгляните: с палубы «Джулии» что-то раскручивается. Что-то цветастое зависает над водами Пирея.
В те времена отъезжающие в Америку брали на борт клубки пряжи, а концы нитей держали родственники, собиравшиеся на пирсе. И когда «Джулия» дала гудок и стала отходить от причала, несколько сотен разноцветных нитей повисли над водой. Люди кричали, бешено махали руками и поднимали вверх младенцев, память о которых, конечно же, вскоре выветривалась. Маховые колеса взбивали воду, в руках трепетали платочки, а на палубе начинали раскручиваться мотки пряжи. Красные, желтые, синие, зеленые нити тянулись к пирсу. Сначала медленно, так что клубок делал один оборот в десять секунд, а потом, по мере того как пароход набирал скорость, все быстрее и быстрее. Пассажиры не выпускали из рук нити до последнего, поддерживая эту тонкую связь с исчезавшими вдали лицами. Но клубки один за другим заканчивались. И нити, подхваченные ветром, взлетали вверх.
Левти и Дездемона (а теперь я уже окончательно могу сказать – мои дед и бабка) с разных концов палубы наблюдали за тем, как это воздушное покрывало относит все дальше и дальше. Дездемона стояла между двумя воздуховодами в форме огромных туб. А Левти слонялся в центре с другими холостяками. Последние три часа они не виделись. Утром вместе выпили кофе в портовом кафе, после чего каждый взял свой чемодан, а Дездемона еще и шкатулку с коконами, и, как профессиональные шпионы, разошлись в разные стороны. У моей бабки были фальшивые документы. В ее паспорте, который