Последняя из единорогов. Питер Бигл
уже когда серые деревья на востоке вскипели светом и единорог открыла глаза. Двое мужчин торопливо удалились от клетки, но рослый чародей, оглянувшись, увидел, что единорог встала на ноги и смотрит на железные прутья, и, опустив голову, мотает ею, точно старая белая лошадь.
Дневной свет как будто уменьшил девять черных фургонов «Полночного балагана», сделал их нимало не грозными, но хилыми и хрупкими, точно иссохшие листья. Драпировки исчезли, теперь фургоны украшались вырезанными из одеял печальными черными флагами и короткими черными лентами, которые трепыхались на ветру. Фургоны стояли посреди запустелого поля в странном порядке: пентакль из клеток окружал треугольник из них же, в центре которого грузно примостился фургон Мамы Фортуны. Только его клетка и оставалась занавешенной черной тканью. Самой Мамы Фортуны нигде видно не было.
Мужчина по имени Рух неторопливо вел толпу шагавших вразброд поселян от клетки к клетке, заунывно описывая сидевших в них зверей.
– Перед вами мантикора. Голова человека, тело льва, хвост скорпиона. Поймана в полночь; желая подсластить свое дыхание, кушает оборотней. Творения ночи при свете дня. А здесь у нас дракон. Время от времени изрыгает огонь – обычно на тех, кто тычет в него палкой, мальчик. Внутри у него пламенный ад, но шкура до того холодна, что можно обжечься. С грехом пополам говорит на семнадцати языках и страдает подагрой. Сатир. Дам прошу близко не подходить. Шалопут из шалопутов. Пойман при удивительных обстоятельствах, открыть которые я могу лишь джентльменам – после осмотра и за чисто символическую плату. Творения ночи.
Стоя у клетки единорога, одной из трех внутренних, высокий чародей наблюдал за обходившей пентакль процессией.
– Мне здесь быть не положено, – сказал он единорогу. – Старуха велела держаться подальше от тебя.
Он благодушно хмыкнул:
– Она насмехается надо мной со дня моего прихода сюда, и все же я действую ей на нервы.
Единорог его почти не слушала. Она кружила и кружила по своей тюрьме, тело ее сжималось от прикосновений железных прутьев. Ни одно создание человеческой ночи не любит холодного металла, и хоть единорог и сносила его присутствие, убийственный запах железа обращал ее кости в песок, а кровь в дождевую воду. Должно быть, на прутьях клетки также лежало некое заклятие, ибо они непрестанно и злобно перешептывались скрежещущими тарабарскими голосами. Тяжелый замок хихикал и поскуливал, как обезумевшая обезьянка.
– Скажи, что ты видишь, – попросил чародей, как самого его просила недавно Мама Фортуна. – Посмотри на твоих мифических соседей и скажи, что видишь.
Железный голос Руха продолжал лязгать в изнуренном послеполуденном воздухе.
– Привратник Преисподней. Три головы, и крепкая шкура вся сплошь из гадюк. В последний раз был замечен на поверхности земли во времена Геракла, который таскал его под мышкой. Но мы снова выманили эту тварь на свет обещаниями лучшей жизни. Цербер. Посмотрите на его шесть обманутых красных глаз. Возможно, вам еще придется в них заглянуть. А дальше у нас