Моя сестра Роза. Джастин Ларбалестьер
скулы, лица в форме сердца. Они почти так же идеальны, как Роза. И к тому же они одинаковые, совершенно одинаковые. Если бы волосы у Сеймон были длиннее, различить их было бы просто невозможно. У Майи волосы собраны в хвостик, у Сеймон – подстрижены в каре.
Джин и Лизимайя разнимают руки и бросаются обнимать родоков. Да, они держатся за руки на людях. Прямо как Салли и Дэвид. Роза берет меня за руку и сжимает мою ладонь. Она очень возбуждена. Не хочу знать, о чем она думает. Наверняка о том, что мы встретились с новыми людьми, которыми она сможет манипулировать.
Джин со слезами на глазах притягивает к себе Салли. Она крепко обнимает его в ответ.
– Спасибо, – пылко говорит она.
Потом все они принимаются утирать глаза и причитать, перегородив узкий вход в греческий ресторан.
– У нее совершенно твоя улыбка, – говорит Лизимайя Дэвиду, выпуская из объятий Розу. – Она, как и ты, любого заставит сделать все, что захочет?
Дэвид улыбается, наглядно подтверждая, что у них с Розой одинаковая улыбка, вплоть до ямочек. Все в ресторане пялятся на нас. Я чувствую, что краснею. Двойняшкам явно так же неловко, как и мне. Лейлани скучает. Подошедший официант прочищает горло и говорит:
– Извините. Сэр? Мадам? Ваш столик готов.
Они его даже не замечают. Он снова прочищает горло. На этот раз погромче.
– Извините. Сэр? Извините!
Салли оборачивается, извиняется перед ним, и нас ведут к столу. Две женщины за соседним столиком шепчутся, пока мы рассаживаемся по местам. Нас, детей, даже не представляют друг другу. Мы знаем их, они знают нас. Я знаю, что они единственные в мире люди с такой фамилией. Я знаю, когда у них дни рождения. Я знаю, что у Сеймон аллергия на арахис. Я знаю, что мы с Лейлани примерно одного возраста. Я знаю…
– Ты так и будешь на них пялиться? – спрашивает меня Лейлани. – Да, они правда похожи на маленьких корейских принцесс, словно сошедших со страниц манхвы. Как экзотично! Две ослепительные копии своего корейского папочки.
Я не знаю, что такое манхва.
– Я не пялился. Я…
– Да, они очень красивые.
– Я тоже красивая, – говорит Роза.
– Тут все красивые, – говорит Майя.
Сеймон смеется:
– Мы все очень красивые.
Лейлани хмыкает. Не то чтобы Лейлани некрасивая. Пожалуй, она довольно симпатичная. Представляю себе, какую лекцию прочла бы мне Салли, скажи я это вслух: «Что это вообще значит – довольно симпатичная?» Лейлани выглядит примерно как я. Бабуля сказала бы: «Ничего особенного». Мы с Лейлани в одной лодке: наименее красивые в семье, где одни красавцы. Интересно, ее это злит? Или, наоборот, радует, как и меня? У нее хотя бы нет прыщей.
Мне она кажется интереснее двойняшек. Я могу угадать, о чем она думает, пусть она и не говорит ни слова. Она думает в основном о том, какая пустая трата времени этот наш бранч и какой я скучный. Я хотел бы думать о ней то же самое, но не могу оторвать глаз от ее лица.
Мы с Лейлани сидим друг напротив друга. Двойняшек усадили сбоку от нас, а Розу во