Траектория полета совы. Кассия Сенина
Боже, какая же я дура была! Я даже крестики вырезала для монастырской лавки по две драхмы за десяток! Все руки бывали в крови. Кто спрашивал – говорила, что мужу трудно, не успевает всего. А он… То что-то делал, то вдруг бросал всё надолго. Или сидит книжку читает и всё что-то подчеркивает карандашом, жирно так. Или просто сидит, смотрит на море часами. Молчит и молчит, прямо страсть! Как-то сказал, что хочет поехать в Московию, пострадать за Христа. Насилу отговорила! Письма к нему какие-то приходили…
– Я знаю, это наши ему писали о православии, о ересях…
– Ну да, ну вот… – Ирина потерла веснушчатый носик. – На ересях-то он и съехал! А как отца Андрея арестовали, сказал, что всё, никакого православия больше нет и не будет, и церкви пришел конец.
Афинаида удивленно вскинула брови.
– Да-да! И он тогда сразу нашел себе в деревне какую-то бабу. Вернее, это она его нашла, чтобы помог крышу покрыть. Ну, и покрывал бы там всё, что хотел, так ведь ему мало было – приходил оттуда через день, и рассказывал, какая она хорошая, и умная, и красивая, не то, что я в своих юбках…
– Ой-ой! – Афинаида не выдержала и, вскочив, подошла к окну, выглянула на темный двор и снова повернулась к подруге. – И что же, получается, это – итог? Нужно было столько подвизаться, мучиться, чтобы потом просто отпустить себя… «на волю»? Я знаю, некоторые из наших тоже… Вот, помнишь Романа?
– А, «идеальный послушник»? – Ирина издала смешок.
– Да. Я про него случайно узнала, он тоже… всё бросил, стал пить, курить, с женщинами… А ведь он правда был почти идеальным! С точки зрения отца Андрея, по крайней мере… Нет, я могу понять: после того, что случилось, можно разочароваться во многом, даже в отчаяние впасть, но… Ведь была же у нас вера? Разве мы не ради Бога подвизались? И вот так, одним махом, бросить вообще всё, уйти в полную противоположность? Я не понимаю!
– Ты и не поймешь, наверное. – Ирина посмотрела на подругу с неожиданной грустью. – Василь потом вернулся, просил всё забыть, предъявлял права. Но мне уже так хорошо было без него! Дети всё спрашивали с надеждой: «Он не приедет больше, правда?» Запомнили, как папа их благочестию обучал… через мягкое место! А мне так обидно стало и, в общем-то, уже всё равно. Собрала своих и уехала к маме. Но у нее домик маленький, пришлось комнату снимать. Потом квартиру.
– А как же… Тебе что, удалось найти хорошую работу?
– Да, я сразу в порт и устроилась. Вернее, меня устроили. – Ирина загадочно улыбнулась. – Сваришь кофе, а?.. Нет, он, в сущности, бескорыстно! – объясняла она спине подруги, суетившийся у плиты. – Так вышло, сосватали мне мужичка одного неприкаянного, лет сорока пяти. И дело не в том, конечно, что мне нужно было с кем-то спать, просто…
Афинаида обернулась и уставилась на подругу. Ей вдруг показалось, что она до сих пор знала не Ирину, а только ее половинку. Или даже четверть – краешек бледной