Единственные. Марина Кистяева
Другие. Не родные.
И вот её мысль материализовалась – Богданчика держит папа.
Его папа.
А Лана кусает губы в кровь, и ей кажется, что она проваливается в черную бездну, из которой ей никогда не выбраться. Что прямо сейчас, в эту секунду, у неё навсегда отобрали сынишку и уже никогда не вернут. Она никогда больше не прижмет его к груди, не споет колыбельную на ночь, не почувствует на своей коже его теплые ладошки. Не увидит, как он неуклюже куралесит к ней, улыбаясь пока ещё беззубым ртом, щебеча что-то на своем только ему понятном языке, который и ты понимаешь сердцем, и все слова его направлены лишь только на одно – выразить тебе, маме, безграничную самую трепетную и нежную любовь. Не обнимет крепко-крепко, доверчиво положа головку на грудь… Не полезет самым бессовестным и наглым образом в вырез домашней майки, чтобы добраться до желанного клада, спрятанного под непонятной штукой со странным названием «бюстгальтер».
У Ланы запульсировало в висках с дикой силой, и она с трудом сдержалась, чтобы не потребовать у Волгарского немедленно вернуть ей Богданчика!
– Не стоит плакать, Руслана.
Холодный чуждый голос ворвался в сознание, и девушка, нахмурившись, машинально спросила:
– Что?..
– Ты – плачешь. Почему?
Лана, не доверяя его словам, поднесла руку к лицу.
Мокро.
– Не знаю… Как-то… не по себе…
Он даже ни разу на неё не взглянул. Откуда тогда увидел? Она же, в отличие от него, наблюдала за ними неотрывно. Не моргая. А он?..
– Рано плачешь. Да и нет причины. Никто у тебя мальца отбирать не собирается. По крайней мере…
Он не договорил, оборвал сам себя, снова нахмурился.
А у Русланы возникло чувство, что она сильно пожалеет, что однажды решилась поддаться материнскому чутью и сделать тест ДНК. А дальше – как по накатанной. Одно за другим. И как итог – эта поездка. В неизвестность. С ее сыном на чужих руках.
Глава 7
Дом Волгарского впечатлял. Почему она не удивилась, когда они проехали через весь город, миновали курортную часть и въехали на закрытую охраняемую территорию? Туда, куда вход простым смертным, таким как она, был закрыт.
Сам дом Волгарского находился на огражденной высоким забором территории. Когда они подъехали, автоматические ворота с легким звуком начали открываться, пропуская машину владельца внутрь. Всё время, пока они ехали, Захар держал спящего Богданчика на руках. Лана несколько раз порывалась вернуть себе сынишку, но каждый раз останавливала себя, говоря, что ему следует поспать, а если передавать его из рук в руки, они его разбудят.
Она отворачивалась к окну, возвращала взгляд на двух мужчин – большого и маленького, смотрела впереди себя, на кожаное кресло. Ничего не помогало. Она никак не могла отвлечься.
Автомобиль, шурша шинами по гравию, въехал на территорию. Ландшафтный дизайнер постарался на славу. Аккуратные газоны, множество затейливых альпийских горок, небольшие мини-ручьи и фонтанчики,