Пожирающая Серость. Кристина Линн Эрман
тренировалась?
В его голосе не было жалости, того, что она боялась услышать. Он говорил чуть ли не… с восхищением.
Поэтому Харпер кивнула.
И была вознаграждена улыбкой – искренней улыбкой.
– Мне стоило догадаться, что ты никогда не остановишься. Ты всегда любила орудовать мечом.
Харпер вскинула голову:
– До сих пор люблю.
Морис задумчиво смотрел на нее:
– Но тебе не с чем бороться.
В голове Харпер промелькнул непрошеный образ, как она подносит меч к горлу Джастина Готорна.
– Пока нет.
– Слушай. – Отец подходил ближе, пока его седеющие кудряшки не перекрыли вид на луну, из-за чего он стал не более чем силуэтом. Оценивающие нотки исчезли – над чем бы он ни размышлял, он все для себя решил. – Ты действительно хочешь знать, где я сегодня был?
Харпер просто не хотела попасться. Но было поздно, а отец, казалось, впервые за много лет увидел ее настоящую. И больше всего Харпер хотелось, чтобы он ей доверился.
– Да.
– Но ты должна сохранить это в тайне.
Глаза Мориса неразличимы в тени, но Харпер все равно попыталась встретиться с ним взглядом.
– Даже от мамы? – поинтересовалась она, и в ее голове промелькнула ужасная догадка. – Ты же не планируешь уйти от нас…
– Нет! – Ужас в его голосе таким неподдельным, что Харпер мгновенно поверила. – Ничего подобного. Просто это опасная тайна. И мне кажется, что ты поймешь ее лучше, чем остальные. После всего… после всего, через что тебе пришлось пройти.
Харпер ощутила невольные отголоски боли.
– Всего, через что мне пришлось пройти? – прошептала она. – Просто скажи это. Я потеряла руку. У меня нет сил.
– И тем не менее ты продолжаешь бороться. – Ее отец ласково, с нежностью взял ее за руку. – Ты выходишь одна в лес посреди ночи, чтобы тренироваться. А что, если у тебя будет реальная причина для борьбы? Место, где нужно биться по-настоящему?
– Невозможно. – Харпер пыталась говорить спокойно. Пыталась не надеяться. – Я провалила ритуал. Когда подобное случается в этом городе, ты становишься никем – ты сам так сказал.
– Я знаю. Но есть и другие способы быть сильной.
Харпер фыркнула:
– Ты говоришь о том, чтобы снова отправить меня патрулировать город? Готорны ни за что на это не пойдут.
На лице отца появилась странная вкрадчивая улыбка.
– Ты права, шериф и ее семья не позволят, – сказал он. – Но что, если Готорны сами потеряют власть над городом?
Отец подчинялся воле Готорнов всю жизнь – бабушке Августы, ее отцу, а теперь и самой Августе. Он создал для них стражей. Патрулировал город. Учил своих детей служить им. А когда Готорны решили, что Харпер больше не нужна, он согласился.
Но сейчас, заглянув в это лицо, Харпер поняла, что ошиблась, посчитав, что он беспрекословно следовал их приказам. В отце, как и в ней, медленно и уверенно рос гнев.
– Ты говоришь о восстании? – прошептала она.
– «Восстание» – какое