В поисках отражения луны. Витэль Багинский
не было рядом. Но она услышала, он тогда стоял на кухне, мыл посуду. Услышав за спиной движение, обернулся, – бабушка стояла и плакала; вытер руки, поспешил её обнять. Мы с сестрой сидели за столом на кухни. Дедушка нам налил молока, поставил тарелку с пряниками, сам занялся посудой. Я помню, как сестра смотрела на них и у неё катились слёзы. Я не думаю, что она плакала по той же причине, что и бабушка, – мы не думали, где родители – это я могу сказать точно. Когда родители приехали первый раз из Греции, мы с сестрой смотрели на них, как на чужих людей, – такое бывает у детей. Мама, конечно, расстроилась, а что она хотела…?
Прошёл год – год тишины в нашем доме. Дедушка поначалу не включал телевизор, потом смотрел очень тихо. Бабушка молча занималась домашними делами или тихо вязала в своём кресле. Нас на произвол судьбы не оставили. Сестра чаще была рядом с бабушкой, а я не отходила от деда. Сестра что-то вязала, – её учила бабушка. Я этим не интересовалась, мне нравилось наблюдать, как дед занимался своими делами, читал, смотрел футбол. Все будто смирились с пропажей. К кому обращаться? – Никто не знал.
Но вот раздался звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Бабушка с дедом переглянулись, и дед пошёл к двери. Раздались возгласы, – дед кого-то приветствовал, тот приветствовал деда – оба радовались друг другу. Приехал родной брат дедушки, – старший, разница у них в пять лет. Он знал обо всём. Тогда у них был долгий разговор в закрытой кухне. Чем он закончился, я не знаю! Помню только, что дедушка со своим братом стали уезжать куда-то рано утром и приезжать поздно вечером. Сестра продолжала не отходить от бабушки, а я маялась без деда, иногда заглядывая, чем занимается бабушка. Так прошла неделя. А может и больше. Я дедушку видела лишь утром.
Для нас с сестрой остались одни загадки. Но на то время мы никакими вопросами не задавались.
Прошёл ещё один год. Однажды вечером мы, как обычно, сидели при своих делах. Я сидела рядом с дедушкой, он слушал новости. Я, обхватив дедову руку, сидела, прижавшись к нему. Вдруг он тяжело задышал и схватился за грудь. Я испугалась. Стала спрашивать дедушку, что с ним случилось, но он не отвечал. Я позвала бабушку. Она побросала спицы и начала приводить деда в чувства, но он оставался всё в том же состоянии. Бабушка схватилась за телефон, вызвала скорую помощь. В трубку она с чем-то согласилась и побежала на кухню, принесла коробку с лекарствами. Что-то достала и попыталась положить деду в рот. Я всё, что сейчас помню, это беготню по дому, – приехали люди в белых халатах. Мы с сестрой сидели, прижавшись друг к дружке, – сестра дрожала и у неё катились слёзы. А я подумала: «Почему у меня нет слёз? Мне что, совсем не жалко дедушку?» – Жалко! Просто меня тогда словно сдавили, я сидела тихо и беззвучно. Наверное, из-за того, что сестра наплакалась, она быстро увлеклась своими заботами, а я ещё долго сидела, словно в туманном «Альбионе», боясь пошевелиться. Дедушку увезли в больницу. Бабушка пообещала,