Женщины. Поэма. Олег Филипенко

      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДЕТСТВО

      I. КОМНАТА

      Что может быть приятней для мужчины,

      чем разговор о женщинах? Хотя

      не всякий согласится с этим. Я

      не стану возражать таким. Причины

      о женщинах не думать, о, Творец,

      не вижу я. Как и не вижу смысла

      во всем, где правит умысел и числа,

      где нет любви иль секса, наконец.

      Последнее, ну, то есть секс, конечно,

      ничто с любовью. Но любовь – конечна.

      А секс – он рядом. Он всегда. Он есть.

      Но возвратимся памятью в те годы,

      когда я был ребенком и природы

      нарядный сарафан являл мне весть

      благую и таинственную вкупе.

      Мир новым был, я, помню, понимал,

      что помещен куда-то, что попал

      не знамо как сюда и что наступит,

      возможно, день, постигнет голова

      как звуки превращаются в слова.

      Я, помню, сидя на очке в уборной,

      в дверную щель смотря на Божий свет,

      на то, как воздух зноем разогрет,

      все силился понять, как может вздорный

      набор каких-то звуков словом стать

      и бормотал слова, пытаясь тайну

      сложенья звуков уяснить… Бескрайным

      был мир тогда, и отвечала мать

      мне как могла на детские вопросы,

      и мир был свеж, как утренние росы.

      Что помню я вначале?.. Помню мать,

      поднявшую меня над головою

      своею, я гляжу вокруг, рукою

      тянуся к ней, хочу к груди опять,

      и ракурс необычный обстановки

      врезается мне в память в этот миг:

      я сверху вижу комнату и в крик

      пускаюсь я, реву без остановки,

      но навсегда запомнил желтый свет

      от лампочки у потолка и след

      известки синеватый над собою,

      запомнил две стены, одна – с окном,

      и угол между стенами, весь дом

      я не запомнил, собственно, другое

      для взгляда недоступно ведь, Олег,

      в тот миг являлось просто. Было бедно

      и пусто в этой комнате, бесследно

      исчезнувшей в моем мозгу навек.

      А после переехала в другое

      жилище мать. Опять недорогое.

      Времянку мать снимала… Без отца

      я рос вначале. Появился отчим.

      Он обнимался с мамой. Между прочим

      я терся между ними, как овца

      свой тыча нос меж ихними телами.

      Порою мне казалось, будто мать

      мужчина обижает, и мешать

      пытался я тогда их играм. Маме

      меня утешить приходилось и

      она смеялась: «Видишь, посмотри,

      все хорошо…» Я быстро утешался.

      Еще я помню ясли. Года три

      примерно мне. Гуляю я внутри

      двора среди других детей. Смещался

      диск солнца вниз, за каменный забор.

      С деревьев облетали листья в лужу.

      Костер горел, отогревая стужу

      осеннюю двора, и был весь двор

      наполнен дымом, пряным и чудесным,

      и яблоки пекли в кружке мы тесном.

      Прижавшись к воспитательнице, я

      смотрел в огонь и власть очарованья

      испытывал от жизни. До сознанья

      так ясно доходило, что моя

      сегодня жизнь коснулась новой тайны.

      И, яблоко печеное жуя,

      я наслаждался вкусом бытия

      и тем, что жизнь дается неслучайно.

      Все это, как догадка, сердце вдруг

      мне озарило светом. Жизни звук

      был так же нов: шуршанье под ногами

      листвы осенней, веточек в огне

      треск удивительный и редкий в тишине

      вороний крик, все это было с нами.

      Куда