Фатум. Том второй. Голова Горгоны.. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский
скакала пенная кружка, то они принимались недовольно шептаться, гудеть и скалить зубы, и сия песня страшила крепче открытой драки.
Гелль замечал, что эти скоты теперь слишком долго и пристально смотрели на него, провожали недобрым взглядом, будто сказывали: «Ты ждешь, и мы ждем…» У всех были знакомые рожи, не раз чищенные капитанским кулаком или тростью, но глаза у этой своры теперь были чужие и странные, живущие отдельно от лиц и приятельских улыбок.
Тогда, в студеном Охотске, Коллинз сумел обуздать боцмана, сумел заставить поверить в себя, но теперь, спустя время…
«Что ж, – Гелль кольнул взглядом решетчатое окно, за которым темными космами полз туман, – значит, я убью его, как некогда убил тупоголового Нэда. Тот, пес, тоже не мог понять, на кого он поднял руку».
Глава 2
Русский корабль был ограблен и под победный треск канонады пущен на дно. Однако гарпии Гелля были потрясены стойкостью русских. Те при слабом запасе оружия показали образец искусства и твердости, которые могли служить примером и были достойны подражания. «Горгона» потеряла четверть своих отчаянных сорвиголов, была ядрено драна и теперь заякорилась у мрачных скалистых берегов Ванкувера.
Тем не менее, гвоздем в этом отгремевшем действе было иное. Еще в сыристой утренней дымке, когда кораблям суждено было вот-вот почесаться бортами, Гелль, да и вся его братия едва не забыли о тлеющих фитилях, – из тумана прорисовались мачты русского, но совершенно другого судна. Это был компанейский бриг «Святой Сергий», по всему следовавший в барановскую Ситку.
Гадать на брошенных костях и пускать фальшфейер69 было поздно. Гелль, не разжимая сухих губ, в бешенстве махнул абордажной саблей, – и пушки «Горгоны» харкнули огнем и смертью.
* * *
На разбойничьем форт-посту, что как убийца или вор притаился среди заплеванных птичьим пометом скал, царило оживление. Прибрежная галька влажно хрустела под огромными, выше колен, морскими роббер-бутсами пиратов; гулко стучали молотки, визжали пилы, заглушая стоны раненых и умирающих.
Первых ждал котел расплавленного вара, Спрюсова эссенция70, парусиновая игла и просмоленный шпагат судового костоправа – это, пожалуй, всё, на что могли рассчитывать люди Коллинза при латании ран… Последних ждал саван из парусины и ядро, привязанное к ногам. То ли земля отказывалась принимать этих морских убийц, то ли сами они не желали нарушать веками сложившихся традиций.
Логово Гелля некогда было срублено в форме креста пленными русскими поморами и было столь основательно и крепко, что оставалось загадкой, как через валуны и обломки скал поднимались эти тяжелые, точно чугунные, лист-венничные и кедровые бревна, брусья и балки. В то же время фортеция смотрелась до того компактной и легкой, что, казалось, пожелай человек поднять ее на ладони – путом бы не умылся. Огороженная в кольцо плотным частоколом из заточенных кольев с двумя башнями для короткоствольных
Фальшфейер – сигнальная ракета.
Спрюсова эссенция – из нее в XIX веке варилось суррогатное пиво, считавшееся противоцинготным средством.