Эксперимент. Станислав Владимирович Борзых
потребности. Лишь там, где растительности мало – а, следовательно, и тех, кто ею питается – надо прилагать серьёзные усилия для того, чтобы не умереть с голоду, но в том-то и дело, что таких локаций мало и заселены они скудно – именно из-за этого.
Теперь спросите себя, а зачем рисковать и напрягаться, преследуя внушительных размеров дичь, если куда более резонно сосредоточиться на том, что либо вообще не убегает, либо не столь эффективно в этом. Никто не говорит о том, что наши предшественники не охотились на серьёзных и больших зверей, но разумнее было всё-таки не рисковать и действовать более расслабленно, причём с теми же результатами. Наша всеядность сильно недооценена, но она оказала нам огромную услугу, которую часто вообще не принимают в расчёт. Однако какое отношение это имеет к потенциальному истреблению? Более прямое, чем кажется на первый взгляд.
Есть предположение, согласно которому наш вид стал дневным животным из-за того, что в Африке хищники охотились в сумеречное время или ночью – это не совсем правда – а потому оставалась незанятая ниша самой жары. В связи с этим мы лишились волосяного покрова – это не так, но именно шерсть у нас исчезла – но зато обзавелись потовыми железами по всему телу, что помогало – а сегодня, видимо, мешает – нам выводить влагу из организма и охлаждаться более эффективно, чем все прочие – а также загонять своих жертв до истощения. Всё это имеет под собой некоторые основания, но куда более критично не это.
Вернёмся во всё ту же иллюстрацию. Мы обнаруживаем себя на новом для нас континенте, но на этот раз с момента нашего прибытия прошло какое-то время, и мы более или менее разобрались в ситуации. Если вести себя в согласии со здравым смыслом, то нам нет никакого прока в том, чтобы преследовать крупных зверей. Гораздо проще и лучше питаться теми, что помельче и так удовлетворять свои нутриционные потребности. Но к чему это ведёт?
Очень вероятно, что теми же видами питались местные хищники, которые, однако, ни передними свободными конечностями, ни орудиями труда, ни тем более интеллектом – но не обязательно социальностью – не обладали. При таком раскладе мы банально съедаем то, что могли бы поглотить они, и у них не остаётся источника калорий, к которому они привыкли. Как уже отмечалось, в случае его истощения мы в состоянии переключиться на какой-то ещё, но для них это не вариант. Что тогда произойдёт? Ничего хорошего для них, они просто вымрут.
Возьмём в качестве примера силки. Имея ловкие – относительно, конечно, но по сравнению с лапами они именно таковы – руки, их довольно легко – разумеется, зная, как – соорудить и поставить сразу во многих местах, а затем изредка их навещать и проверять. Даже если кому-то из наших жертв удастся удрать или же их сожрёт удачливый наш соперник, случайно обнаруживший их, сам по себе последний лишён таких опций и неизбежно проигрывает нам в этом инициированным нашим прибытием и нашим голодом соревновании, как нетрудно убедиться, не вступая с нами в прямое столкновение