Булат Окуджава. Вся жизнь – в одной строке. Марат Гизатулин
к нам было и отношение.
– Так что, она сама этого требовала?
– Нет, не сама. Там всё время мать её в школе ошивалась.
Мне не пришлось встретиться ни с кем из той компании начинающих учителей[37]. Никого из них в Высокиничах давно уже не было, не прижились они там.
Что касается сотрудничества Свириной с «органами», то да, очень похоже, судя по её послужному списку. В 1952 году она была освобождена от должности заведующей Высокиничским районо (не без помощи героя нашего повествования) и назначена рядовым учителем школы, что было невиданным понижением. Но уже в 1953 её вдруг переводят в Калугу, и не кем-нибудь, а сразу директором Калужского областного института усовершенствования учителей! Головокружительная карьера! А в 1964 году ей даже было присвоено звание заслуженного учителя РСФСР. Ну да бог с ней!
А мы посмотрим теперь, что вспоминает коллега Булата Шалвовича из другого «лагеря» – Лидия Петровна Брыленко:
– Вы знаете, он какой-то был своенравный. Он осознавал, что хорошо знает, что хорошо умеет… А ребята его отлично понимали, он объяснял доступно, просто. И умел вовремя остановить урок, дать им расслабиться, перейти от основного к простенькому, а потом в это простенькое опять вклиниться, продолжить урок – вот это у него неотъемлемо. Но это не каждому доступно. Ведь для того, чтобы отвлечь ребёнка от урока, надо знать, чем и как, чтобы потом не выбить его совсем из колеи-то. А то ведь он отвлечётся, а потом уже всё, уже расслаблены дети, уже всё…
Впрочем, насчёт «лагеря» – это, конечно, преувеличение, никакой конфронтации с другими учителями у новичков не было. Была конфронтация с директором, с завучем, с заведующей районо, это точно. Ну а другие просто не хотели портить отношения с начальством и поэтому с командой молодых дружить остерегались.
А ещё рассказывала Лидия Петровна Брыленко, как однажды учителя побывали на открытом уроке у Окуджавы. И не то чтобы директор послал их в надежде как-то «прищучить» главного смутьяна, нет, просто самим учителям захотелось посмотреть, как же это: и тишина у него в классе, и ученики обожают учителя. Пытали они его, пытали, как это ему удаётся поддерживать порядок в классе, и наконец он пригласил их к себе на урок литературы. Кроме Лидии Петровны, свободны в это время были ещё две учительницы, втроём они и пошли. Войдя в класс, они удивились, как смирно, положив руки на парты, сидели дети. Поздоровались, и Булат Шалвович рассадил коллег: одну за первую парту, другую в середину класса и третью – за последнюю.
Домашнего задания спрашивать не стал, а сразу начал рассказывать ребятам что-то, не имеющее отношения к теме урока, но настолько интересное, что класс слушал его, затаив дыхание. И вдруг постепенно, незаметно он перешёл непосредственно к теме урока. Но и это рассказывал не так, как в учебнике, а по-другому, по-своему. Дети и не заметили, как один рассказ сменился другим, и продолжали слушать учителя с неослабевающим вниманием.
Закончив, он произнёс: «А теперь, ребята, давайте повторим то, что
Единственную из них, Майю Семёновну Суховицкую, удалось разыскать в Москве в 2010 году моему литературному секретарю, редактору и большому другу, калужскому журналисту Наталье Торбенковой.