Просто сказка. Сергей Тимофеев
свое мнение особенное объявилось. Сам посуди.
Пахом сорвал травину и принялся ее жевать с задумчивым видом. Царевич тем временем навострил уши.
– Роман, тот сразу за посадника горой стал. За городничего, то бишь. Чем жизнью обижен? Князем поставлен, перед князем и ответ держит, никому иному в ножки не кланяется. Как в народе говорят? Посадское брюшко отрастил. Посадское дело поясом крепко, ну, понимай, чтоб брюхо не лопнуло. А я так скажу: неровен час ошепчет кто? Пошлет князь ревизора, тот всю поразнюхает-повысмотрит, не представившись, по-аглицки, да и доложит, как самому надобно, коли в цене с градоначальником не сойдутся. Вот сам и решай, кто главней, ревизор али городничий. Потому жизня у посадника, скажу, что на бочке пороху.
Демьян же за тиуна огнищного вступился. Тот, говорит, всем житным людям голова. Судит-рядит по чести – по совести. Все законы ему ведомы, как хошь растолкует. Ну да каждый крючок свой кусок ловит. Шапку перед ним ломают, на все праздники в красный угол зовут. Рожа – на лошади не объедешь. Одно плохо, на всех не угодишь. Вот, случай рассказывали. Нашли как-то два мужика кошель с деньгами. Разодрались, как водится, поделить не могут. К огнищному отправились. За ними народ – глянуть, как судья дело решать будет. Тиун и спрашивает, мира промеж себя, мол, хотите? Те в один голос, хотим, как не хотеть. Коль разделю по совести да примирю обоих, перед всем народом спрашиваю, обиды таить не будете? Переглянулись люди, зашептались. Что это с тиуном, да кто ж на суд такой обиду затаит? Так вот, говорит, решение мое: деьги мне сейчас нужнее вашего, и ступайте себе по домам. А калиту в карман положил. Мужики оторопели, затем глянулись и порешили в оборот его взять… Не тут-то было. Я, говорит, по совести решил? По совести. Примирил? Примирил – оба согласно в кулачную лезете. Чего ж вам еще надобно?.. Народ за бока похватался. Суд, кричат, по форме – судей и кормит. Ты скажешь – чем не жизнь? На глазах у всех из сапог в лапти переобул… Так ведь сказал слово поперек посадника, едва головы не лишился. Имение описали, в ополчение забрили.
Вот Лука – тот волхвов сильно уважает. И то сказать, кто первый колдун на селе? Ни тебе свадьбу сыграть, ни тебе пахать-сеять, ни друго како дело без него не обходится. Кто косой махать, а мы волхвовать. Все обо всех знает. Вот и кланяются ему кто чем может: снедью там всякой, а кто и денежкой. Попробуй не поклонись, со зла и порчу наслать может. Ан и у него житьишко-то не очень. Все, небось, слыхали?.. Как Олегу-князю волхв один напредсказывал? Тот к нему с душой, по-человечески, так мол и так, я кукушкам не верю, а ты знахарь бывалый, тайны тебе ведомы, так и скажи, сколько мне еще землю матушку собой украшать. Порадуешь предсказанием, и я тебя уважу. А волх, правду сказать, недалекий попался, опять, может, съел чего-нибудь. Возьми да и ляпни: как только конь твой помрет, так и ты следом. Осерчал князь. Ату, кричит, его, окаянного. С неделю денно-нощного гоняли бедолагу, аки зайца. Не споймали. На Дон, люди говорят, подался, с обиды-то.
А Губины братья и того хлеще. Купцу, гомонят, лучше всех живется. С одной стороны глянуть – вроде