Просто сказка. Сергей Тимофеев
попасть». Посмеялся я тогда, бросил его в воду и пошел себе. Знать бы где упасть… Поначалу-то я об нем и не вспоминал. Однажды только. Дровишек надо было по зиме домой привезти. Нагрузил я сани, да и вспомнил некстати про рыбешку. Ну, про то, что «ступайте сани домой сами», – все слышали, а вот про то, что надобно впереди саней идти да дорогу им указывать… Только это я уже позже понял, когда в сугробе чуть не с головой завяз… И пошло с той поры, не одно – так другое. Подрасти-то он подрос, а ума-от не нажил, может, об лед когда крепко стукнулся или еще что… Печь вот эта сколько дров требует, – не напасешься, все руки в кровь стер… – Он внимательно осмотрел свои широченные ладони без единого мозоля. – В общем, житья не стало. Как помянешь его добрым словом, так все и сбудется – вкривь да вкось. Вот надысь, пришел на реку и вижу – стоит, щучина, посредь кувшинок. Эх, думаю, вот бы оглоблю подлиннее, я б тебе показал… Не успел подумать – вот она, в руках. Жаль, думаю, никто не видит, как я тебе сейчас за всю помощь твою… Размахнулся, ка-а-ак дам!.. И ведь забыл совсем, о чем подумал. На беду, сосед позади проходил. Ему и дал… Разодрались… Вот и решил я – на Лукоморье. К коту. Тот по рыбьей части большой дока. Глядишь, присоветует чего… Ну, бывайте здоровы, авось и свидимся еще. – Емеля хлестнул печку березовым веником и разом умчался, как и при первой встрече оставив после себя клубы пыли, дыма и запах пирогов.
Вилась себе дорога, петляла по лугам да перелескам, а как смерклось, вызвездило, месяц – бараньи рожки на небо чистое взошел, юркнула в темный лес и скрылась с глаз. Обступили дорогу сосны-ели, дубы вековые с непременными дуплами чуть не в человеческий рост распростерли ветви саженные, а березки, приветливые при свете дня, отвернулись, нахмуренные-насупленные. Сбиться со стежки казалось немудреным, но Горбунку она была, по-видимому, знакома как пригоршня овса.
– Прикорнуть бы, – жалобным голосом произнес Конек. – Я, чай, не ковер-самолет, а дорога неблизкая. Отужинать.
– Чем? – удивился Владимир. Он совершенно забыл о переметных сумах, которые заботливо приготовил им на дорогу Иван.
– Как это чем? – в свою очередь удивился Горбунок. – В лесу да голодным спать ложиться?.. А грибы, а ягоды, а мед?..
Владимир не нашелся, что сказать. Он вдруг почувствовал, что у него и впрямь слипаются глаза – усталость да необычность происходящего, впечатления сверх короба брали свое, и он, отказавшись от ужина, прикорнул на мшанике, взяв предварительно с Конька слово разбудить его пораньше или при случае.
А случай не заставил себя долго ждать. Не успел Владимир задремать (как ему показалось), как Конек принялся толкать его копытом.
– Что?..
– Тише, – ткнулся Горбунок ему в ухо мягкими влажными губами. – Ти-ше!.. Не ровен час, станичники пожаловали. Вона, глянь, только с опаскою!..
Среди дерев и кустарников, далеко ли, близко ли, горел огонек. Невеликой такой, ровно светляк зажег.
– Не было, не было, – бормотал Конек, – а тут разом и полыхнуло. Коли папоротник расцвел, так