Ф.Булгарин и А.Пушкин. Сравнительное жизнеописание. Владимир Петрович Бровко
Ян Тадеуш Булгарин
Семья Булгариных происходит из знатной шляхты Речи Посполитой.
Отец, польский дворянин, ярый республиканец, дал ему имя в честь Тадеуша Костюшко.
Псевдонимы: в своих печатных литературных произведениях не использовал
Род деятельности: – писатель, журналист, критик, издатель; «герой» многочисленных эпиграмм Пушкина, Вяземского, Баратынского, Лермонтова, Некрасова и многих других.
Язык произведений: русский; французский, польский
Дата смерти: 1(13) сентября 185г. Место смерти: имение Карлово близ Дерпта) Похоронен на кладбище в Тарту (Эстония).
Боле подробно биографию Ф. В. Булгарина можно изложить уже как бы предоставив слова самому Ф.Булгарину. Ибо он оставил на свои мемуары. С полным их тестом вы уважаемые читатель можете познакомиться, перейдя вот по этой ссылке: http://az.lib.ru/b/bulgarin_f_w/
А я тут ограничусь только нужными нам для изучения его биографии выдержками и цитатами
Детство, отрочество и годы учебы
«Родился я в бывшем Минском Воеводстве бывшего Великого Княжества Литовского (в котором предки мои издревле были княжескими боярами, имевшими одно значение с древними боярами русскими), в именьи Перышеве, принадлежавшем матери моей, урожденной Бучинской (герба Стремя).
Год моего рождения (1789) ознаменован началом переворота, ниспровергнувшего древнюю французскую Монархию, и, подобно землетрясению и вулканических взрывам, изменившего вид и внутреннее устройство не только Европы, но и Америки.
Искры французской революции попали в Польшу, как в пороховой магазин.
Умы холодные, утомленные польским безначалием, и умы пламенные, жаждущие новостей, эгоизм и патриотизм равно воспламенились и вспыхнули, одни из собственных выгод, другие в надежде исцелить недужное отечество, не веря, в простоте души своей, чтобы оно было неисцелимо, и не догадываясь, что уже антонов огонь проник до его сердца!
Пишу я не историю падения Польши, следовательно, не обязан рассказывать всех происшествий до разбития Костюшки под Мацейовицами и взятия штурмом Праги Суворовым.
Припоминаю о тогдашних Польских событиях на столько, на сколько они входят в состав рассказа о моем детстве.
В это время мать моя уже продала имение свое Перышево, и, намереваясь очистить от долгов имение отца моего, Грицевичи, в Минской губернии, в Слуцком уезде, и поселиться в нем, отдала предварительно капитал свой помещику Дашкевичу, под залог и в уплату процентов (по тогдашнему польскому обычаю) имения Маковищ, в нынешнем Бобруйском уезде, верстах в пяти от местечка Глуска.
Костюшко уже был взят в плен, большая часть войска Польского уже положила оружие, но восстание в Литве еще не прекратилось.
Мы жили тогда в Маковищах. Однажды, утром, весной 1795 года, приказчик прибежал в комнаты с гумна и сказал матушке, что слышал пушечные выстрелы.
Мать моя, две старшие сестры и я с нянькой побежали на гумно, по совету приказчика, прилегли на ток, приложив ухо к земле.
В дали точно раздавались удары