Тихий дом. Элеонора Пахомова
подцепил на шпажку крупную маслину и всучил Замятину.
Иван Андреевич на шпажку посмотрел как на недоразумение – не его масштаб, – но маслину смиренно заглотил, поморщился.
– Если ты так психуешь, значит, сам понимаешь или чувствуешь, что в этой смерти не все точки над i расставлены. Угадал?
Майор покосился на Погодина, словно его застукали за чем-то неподобающим и он с ходу не может решить: оправдываться или идти на попятную. В конце концов он вздохнул, откинулся на спинку кресла, обмяк. Будто то обстоятельство, что его уличили, освободило от ноши.
– Ну угадал. Ты вообще, Погодин, догадливый. За то и держим. За тем я, наверное, к тебе и заявился, чтобы ты произнес эту дурацкую мысль вслух и она перестала точить меня изнутри. Так, значит, все-таки нечисто с Тихим домом?
Мирослав улыбнулся.
– Навскидку не скажу. Если бы ты меня про каких-нибудь розенкрейцеров спросил, я бы с ходу выдал. Про Тихий дом я слышал вскользь и в тему не вникал, но все же слышал. Так что слова эти не случайные. Возможно, неспроста она их написала. Я бы копнул в эту сторону.
– И что же ты слышал?
– Что это некая запредельная территория, до которой современные подростки пытаются дорваться с помощью Интернета. Высокотехнологичное зазеркалье. Больше пока не скажу, честно говоря, пропустил мимо ушей, всерьез не воспринял. Но раз такое дело, справки наведу. Я так понимаю, что предсмертная записка – единственная загадка в этом деле, которая не позволяет тебе поставить в нем жирную точку?
Впервые за этот день Иван Андреевич позволил себе улыбнуться:
– Я уже начинаю тебя бояться, Погодин. Чисто Ванга.
– Говоришь, и порезы на руках у нее были?
– Были. Я из-за этих порезов еще больше убедился, что девочка мысль о самоубийстве вынашивала давно. Раз запястья резала, значит, пыталась уже с собой покончить. Как мать не замечала, удивительно.
– Ничего, Ваня, это пока еще не значит.
– В смысле?
– В том смысле, что мало ты знаешь о современных детях.
– А ты прямо много о детях знаешь! Вон, я смотрю, у тебя мал мала меньше, – Замятин кивнул в сторону резвящейся Степаниды Михайловны.
– Ты забываешь, что у меня студенты, Ваня. Студенты! Так что в некотором смысле меня можно считать многодетным отцом.
Уровень D. Глава 4
– Вот смотрю я на тебя, Тищенко, и как наяву вижу, что ты всю ночь за компом просидел.
Погодин подловил невысокого взъерошенного парня в коридоре, который вел от аудитории к буфету. Разноцветная клетчатая рубашка и лохматая рыжая макушка то угадывались в толпе студентов, то снова исчезали из виду. Но Погодина со следа было уже не сбить. Во время лекции он то и дело поглядывал на этого парня, будто боялся упустить момент, когда тот в своей обычной манере тихой сапой юркнет из аудитории, и ищи его потом, свищи.
Во время лекции объект наблюдения, очевидно, дремал, уютно устроившись на одном из последних рядов, благодаря чему у Мирослава