Репрессированные командиры на службе в РККА. Николай Черушев
– за большой вклад в дело подготовки высококвалифицированных кадров для ВВС РККА. Также он являлся членом Военного совета при наркоме обороны СССР.
К 1937 г. А.И. Тодорский достиг многого – он входил в высшую номенклатуру Наркомата обороны. Удачно сложилась и семейная жизнь – жена Рузя Иосифовна была не последним человеком в Наркомате тяжелой промышленности, возглавляя там техническое бюро (затем техбюро № 7 Наркомата оборонной промышленности). Дочь Лада (Услада) отлично училась в школе. Брат Иван, окончивший также Военную академию имени М.В. Фрунзе, руководил главком у Серго Орджоникидзе. Получили реализацию и некоторые творческие планы Александра Ивановича.
Но, несмотря на все это, Тодорский относил себя к разряду недовольных своим положением. И хотя должность начальника УВВУЗа была достаточно престижной, тем не менее он был вправе рассчитывать на большее – на пост командующего войсками округа. Например, на такие округа, как Белорусский (БВО), Среднеазиатский (САВО), Закавказский (ЗакВО), тем более что в них он в свое время проходил службу и знал их особенности и специфику. Да и воинское звание «комкор» (три ромба в петлицах), полученное им на Военно-воздушной академии, Александр Иванович считал для себя маловатым. Например, на Военно-хозяйственной академии мало кому известный А.Л. Шифрес получил четыре ромба («армейский комиссар 2-го ранга»), а ему, которого цитировал сам вождь партии В.И. Ленин, дали всего три. Такое отношение к себе со стороны наркома обороны Тодорский посчитал недооценкой своей личности и своего труда. Ничего в этом плане не смог сделать для него и «свой человек» Борис Фельдман, главный кадровик Красной Армии.
Не спокойно было и по другому поводу. Московские процессы 1936-го и начала 1937 г., материалы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) внесли дополнительную нервозность и тревогу. Не успело отзвучать эхо от пламенных речей участников пленума, как грянул мощный раскат грома – арест крупных фигур в высшем армейском эшелоне (маршала Тухачевского, командармов Якира, Уборевича, Корка и др.). Скорый суд над ними и суровый приговор знаменовали наступление нового этапа для кадров РККА – это хорошо понимал такой тонко чувствующий человек, каким являлся А.И. Тодорский.
По процессу Тухачевского проходил и комкор Б.М. Фельдман, близкий знакомый Александра Ивановича. Отношения между ними были более чем приятельскими. Не в пример его взаимоотношениям с М.Н. Тухачевским, о чем скажем несколько позже. И хотя процесс был закрытым, все же некоторые представители Наркомата обороны там присутствовали. Среди них был и начальник Морских сил РККА флагман флота 1-го ранга В.М. Орлов. От последнего Тодорский (разумеется, под большим секретом) услышал много такого, что буквально потрясло его. Правда, еще ранее, на расширенном заседании Военного совета при НКО 1–4 июня, он имел возможность услышать о «заговоре» в РККА и составе заговорщиков, почитать подготовленные ведомством Ежова показания арестованных военачальников. Однако рассказ Орлова о поведении и