… всё во Всём. Сергей Коч
их вокруг найденного сокровища, вокруг этого внезапного дара человечеству. Но этого было явно мало. За минуту сбегав к машине и обратно, я захватил небольшую канистру, которую возил «на всякий случай». И вот он настал. Я вылил содержимое канистры также вокруг книги. Потом взял с маленького столика мягкие спички и поджог весь коробок. Я точно сейчас знал, что все рождается от огня, и знал, что именно это учение было первым у пифагорейцев. И бросил пылающий коробок на покрывало кровати. Пропитанный спиртами и бензином круг быстро вспыхнул. Вокруг книги заплясали разноцветные языки пламени. С покрывала ровно вверх потянулись изумительные вихри желтоватого и черного дыма. Как завороженный я смотрел на него и ждал новых открытий. Книга, казалось, пыталась вобрать всё в себя, но она не успевала. Пламя, должно было проявить для меня все знания этого фолианта, как проявляет оно строки, написанные молоком на бумаге. Только для меня. Для меня! Я уже не видел ничего вокруг, сосредоточившись на книге. Только она была важна и ее содержимое.
Я чувствовал, что восторг от происходящего распирает меня изнутри, желание узнать содержимое и понять его жгло меня, вливаясь в легкие из жуткого дыма вокруг. Я стоял и ждал. И вдыхал полной грудью то, что поднималось вокруг книги. Там было ее содержание. Надо было ею надышаться. Я вдыхал, как мог глубоко, пока не потерял сознание и не упал лицом вниз. Прямо на раскрытую книгу. В круг пламени. Еще через десять секунд я перестал дышать совсем. Отравленные легкие перестали сжиматься. Кислород в мозг больше не поступал. Я умер.
Передо мной было крупное лицо. Мужчина с родинкой на носу держал меня перед собой. Я был совсем маленьким, и не мог сказать ему, что не надо меня разглядывать так внимательно, а лучше приложить и прижать к себе, чтобы я мог им надышаться на всю жизнь. Впитать его тепло. Ведь я его никогда уже не увижу. Он смотрел на меня слегка прищуренными серыми глазами, внимательно изучая или запоминая надолго, как я выгляжу в этом возрасте. Из-за правого плеча выглядывала моя молодая мама. Она улыбалась и что-то говорила ему в ухо, тихо-тихо, чтобы меня не отвлекать от отца. Он же держал меня первый раз в жизни. И в его, и в моей жизни. Потом он меня поднес к губам, нежно поцеловал и стал класть в кроватку. Но вместо кровати я почувствовал, что меня кладут в воду. Да, правильно, все из огня, все. Из огня и воды, огня и воды… Я, вместо того, чтобы задержать дыхание, сделал глубокий вдох. И умер снова.
Я стал водой. Той самой каплей, которая попав в океан, стала всем океаном сразу. Надо мной было небо, одновременно всех цветов: нежный розовый рассвет, яркий полдень и грозовой фиолетовый закат. Все эти небеса были передо мной. Весь мир смотрел на меня. Знания всего человечества, тот самый призрачный эфир стал моим домом. Опять пронеслись те же чувства, что при прикосновении к загадочной книге, только усиленные многократно, до физической боли. Что-то сильно давило ритмично на мою грудь и било меня так, что голова дергалась в стороны от ударов. Вдруг, внутрь меня