… всё во Всём. Сергей Коч
зала, но даже оно было бессильно против мастерства искусных ваятелей. Здесь сохранялась приятная прохлада, а стена напротив окна оставалась в полумраке. На границе света и тени в креслах с высокими спинками сидели двое. Тени от решетки на их фигурах и лицах приобретали фантастические очертания, мешая разглядеть их черты. Один был, несомненно, тем же мудрецом, которого я видел во сне. Я тогда назвал его Знаток, а Хокинг – Мудрецом. Но возраст придал ему дополнительной глубины и силы. Теперь я бы назвал его Мыслитель. Он был в той же одежде, что и прежде, только старше лет на сорок – лицо с множеством благородных морщин, поседевшие волосы и борода. Другого же человека я не знал. Знаток несколько раз назвал его Леонардо – но, конечно, это был не «тот» Леонардо. Уж того бы я смог отличить, слишком много автопортретов он оставил. С другой стороны, наверняка история науки знает не одного Леонардо. И даже не двух. Но то – история науки, я был в ней только гостем. Приятное округлое лицо этого Леонардо было гладко выбрито, платье, простое с виду, сшито явно из дорогой ткани, и держался он с достоинством. Он мог бы быть царедворцем или придворным ученым. Я для себя так его и стал называть.
Беседа, по-видимому, только началась. Придворный ярко рассказывал Мудрецу о какой-то книге.
– Поразительно, какие глубины мудрости постигли люди; жившие за много веков до нас. А ведь это, по большей части, изложение и развитие мудрости, пришедшей из еще большей древности. Мне не знаком язык Древней Индии, который называют санскритом, но в нем были знаки для обозначения цифр от 1 до 9. Они записывали числа не так, как мы, а по порядку, по декадам. В «Книге об индийском счете» Аль- Хорезми об этом пишет.
– Истина была открыта Аль- Хорезми, – произнес этот Мыслитель. – Он смог постичь знание предков. Человеку его рода, служившему Заратустре, многое дано. Он достойно служил знанию. Через него это должно было прийти к тебе. И пришло.
Я пытался понять язык, на котором говорили эти двое, но он был мне не известен. Однако я понимал и чувствовал каждое слово.
– Готов преклонить колени перед величием этой книги, – воскликнул Царедворец. – Теперь я все время думаю, как приложить знание, что оно несет, к нашей бренной жизни. Эти новые числа… Именно новые. Это странно. Смысл чисел тот же, но в таких видах, какими изображает их Хорезми, мне видится неведомая, нераскрытая до сих пор сила.
– Сила чисел безгранична – но она скрыта. Ты думаешь так, но смысл чисел глубже. Много глубже и древнее.
– Числа обозначают количество. Что еще? – придворный ученый явно задумался.
И тут снова произошло невозможное. Таинственный Мыслитель запел. Точнее, не запел, а начал растянутый речитатив, практически без пауз, но сила его голоса и всепроникающий тембр вкладывали слова сразу в сознание, даже не надо было думать, правда это или нет. Без вариантов. Я снова превратился в слух.
– Я расскажу тебе всё про числа сейчас. Единица – монада. Бог, который есть начало