Душа моя – Эвридика. Почти подлинная история. Elena Sokolova
гася нетерпение и раздражение, и ласково погладил темную ткань шитого золотом рукава.
– Повторяю, дитя, ты допустила ошибку. Непрофессиональная работа. Тебе должно быть стыдно.
Холодный взгляд полыхнул огнем:
– Мне стыдно. Что еще?
– Ты отбудешь наказание. Сполна. А потом они придут к тебе. Оба.
– А что, если вмешаются олимпийцы? Они ведь могут! Могут забрать их к себе. Дать бессмертие. И я никогда, слышишь, никогда его не увижу…
Легкая улыбка коснулась губ Судии.
– Ты так раздосадована, дитя, и так на нас обижена, что совсем потеряла способность мыслить. Здесь на этом берегу Палаты не только Смерти, здесь еще и Палаты Забвения. Для бессмертных.
Бледное, скрытое тенями лицо осветилось пониманием. И – надеждой.
– Ты хочешь сказать…?
– Да, дитя. Боги бессмертны, но не вечны. Забвение – вот истинная смерть для Бога. Когда на земле развеется дым жертвоприношений и время источит стены храмов, от всесильных сейчас олимпийцев останутся только их изваяния. Белые, холодные, пустые. А Божественный Огонь их душ вернется туда, где он начал свой путь- в пустоту. И они тоже придут к нам. Придут в твои палаты, в Палаты Забвения. Они, и все те, кого они наградили бессмертием. Поэтому утешься, говорю тебе – они придут к тебе. Оба. И оба будут – в твоей власти.
Темная принцесса Смерть отвернулась и закрыла лицо руками. Нельзя. Никому нельзя показать чувства, что овладели ею после этих слов. Главный Судия молча стоял позади, ласково сжимая ее плечи. Одна только мысль тяжелым молотом била в виски: « Путь нарушениям открыт». Что ж, значит официальная версия тоже – не навсегда. Кто знает, как все выйдет на самом деле. Они простили бы ей эту подмену – забрать Орфея вместо оставленного в мире ребенка, в конце концов, это мелкий мухлёж, который у них тут постоянно в ходу. Но вот то, что вместо одного она забрала двоих – это да, криминал. Это та оплошность, которая хуже преступления, потому что скрыть ее невозможно. И хуже всего то, что эта оплошность свершилась помимо ее воли. Она не виновата, она действительно не хотела забирать Эвридику, да и как бы она могла это сделать, это невозможно! Да еще эти два последних задания! Только одно имя в свитке – так не бывает! Но это случилось – а значит, в игре силы куда более могущественные, чем боги. И этот проклятый Голос со своими подначками и подножками! Как же все это некстати!»
Время тянулось бесконечно. Утратило свою яркость пламя факелов, сумрак сгустился и потек вдоль стен, затопляя зал, давно разошлись все, кто принимал участие в процессе над ней. Ушел и ее отец, на прощанье ласково потрепав ее по волосам, как когда-то в детстве, а Принцесса все еще стояла у окна, закутавшись в тяжелые складки занавесей, как в плащ.
– Все правильно, – шептала она себе, – все так, как должно быть.
И наконец, улыбка – нежная и лукавая – тронула извилистый рот.
– Человек не вечен, не вечны и Боги. И ты все равно придешь ко мне, Орфей – рано или поздно, так или иначе. И я не буду строга или мстительна, нет.