Карьера неудачника. Виктория Травская
– каждый о своём. Костя вспоминал слова отца, когда тот счёл его достаточно взрослым: «Имей в виду, сынок: тебе несколько минут удовольствия – а ей потом носить, рожать и много лет воспитывать твоего ребёнка!» Его мысли естественным образом обратились к медицинской стороне проблемы, и он спросил:
– А ты уверена? Насчёт беременности?
Рита судорожно вздохнула, и он понял, что она плачет. Рита плачет? Это было новостью. Он привык считать её снежной королевой, чувства которой, если таковые и есть, не имеют внешнего выражения, как если бы они были скованы коркой льда. Это не делало её менее привлекательной – напротив, придавало ей прелесть уязвимости, заставляя его испытывать азарт завоевателя, бастион за бастионом покоряющего этот ледяной зáмок. И вот теперь он, кажется, добрался до самой середины – до трепетно пульсирующего ядрышка этой твердыни. Прижимая к своему плечу её кудрявую голову, Костя улыбнулся: оно того стоило!
– Ну что ты, малыш. Всё будет хорошо! – он погладил её точно так же, как обычно утешал Лильку, когда та выплакивала на его плече свои детские горести. – Расскажи-ка мне лучше, что ты чувствуешь.
– У меня задержка, – прошептала она в его китель и уточнила: – Две недели. Даже больше… Почти три! И сегодня утром меня тошнило… – Она всхлипнула и выдохнула в отчаянии: – Я не знаю, как сказать папе и маме!
Её горячее дыхание проникло сквозь плотную ткань кителя. Боже мой, она нуждается в его защите! Рита, которую он привык считать гордой амазонкой, самодостаточной и независимой, нуждается в его защите. Это было совершенно новое, незнакомое и удивительное ощущение. Чувствуя, как, расправляясь, его плечи наливаются силой, Костя ответил:
– Предоставь это мне. Они сейчас дома?
Рита проглотила слёзы.
– Папа не знаю, а мама должна быть дома.
– Что ж, пойдём!
Дверь открыла Елена Матвеевна.
– Здравствуйте, Костенька! Какие вы молодцы, что зашли! Сейчас будем пить чай. Хотя… – она бросила взгляд на корабельные часы в прихожей, – пожалуй, уже можно обедать. – Тут она взглянула на дочь, и улыбка на её подвижном лице сменилась выражением тревоги. – Что-нибудь случилось?
– Мама, нам надо поговорить, – сказала Рита и умоляюще взглянула на Костю.
– Что ж… Всё равно проходите на кухню, чай вам обоим не помешает.
Когда чайник был поставлен на огонь и все трое расселись за столом, Костя «доложил ситуацию». Он был по-военному краток:
– Елена Матвеевна, мы с Ритой хотим пожениться. Сейчас.
Она пристально посмотрела на обоих.
– Почему именно сейчас? – И добавила с сомнением в голосе: – Зачем так спешить?
Костя набрал побольше воздуха и постарался, чтобы его ответ прозвучал твёрдо и уверенно.
– У нас будет ребёнок.
– Боже милостивый, – выдохнула Елена Матвеевна и посмотрела на дочь.
Рита сидела, уставившись в пустую чашку, которую вертела в руках. На плите зашумел закипающий чайник.