Верона. Часть I. Инесса Рафаиловна Давыдова
охренел?!
– А ты не крути башней!
– Да не крутил я!
– Саня, а мука у тебя есть? – прервала я их перепалку стальным голосом и зыркнула на Руссо так, что тот чуть иголку из рук не выронил.
– Да, посмотри там, внизу, в крайнем распашном ящике.
– А мука-то тебе зачем? Кокс бадяжишь? – Руссо пихнул брата в бок.
Они все еще препирались, как дети малые, а я приступила к стряпне. Не знаю, откуда у меня после всего пережитого взялись силы, видимо, злость на Руссо придала мне скорости, но, когда обработка ран была закончена, пирог уже стоял на столе. Руссо упаковал оставшийся перевязочный материал в чемоданчик, помыл руки, принюхался и подошел к столу. Я разложила пирог по одноразовым тарелкам – других у брата просто не оказалось – и заварила чай.
Послышалось смачное чавканье. Пока я крутилась в поисках соли и перца, оба уже съели по куску и протянули тарелки для добавки.
– Черт! Это не просто вкусно, это обалденно вкусно! – воскликнул Саня. – Как у мамы, не отличить…
– Спасибо, – смущаясь, пропищала я.
Я хотела сказать, как хорошо, что пирог получился таким большим и на завтрак не надо будет ничего готовить, но в этот момент они начали спорить за последний кусок.
– Ничего себе… – я растеряно оглядела пустые тарелки.
– Да я бы и один такой умял, – пожал плечами Руссо.
Пока я выбрасывала тарелки и протирала стол, брат рассказал другу, что я только сегодня приехала в Москву на учебу.
– Давно вы встречаетесь?
Мы с братом переглянулись и заулыбались.
– Что? – Руссо показал в сторону моего чемодана. – Или вы только что съехались? Теперь я понимаю, почему ты так быстро свалил от Аквамарин.
– Все тебе расскажи, – Саня не спешил с объяснениями, похоже, хотел помариновать друга.
– Да ну вас!
С обиженным видом Руссо схватил свой чемоданчик и хотел уже уйти, как Саня со смехом сказал:
– Остынь, бро, Вера – моя сестренка…
Аристарх
В полутьме парка я плохо ее разглядел, больше пялился на дыньки. При свете она еще красивее! Гладкая, без единого изъяна фарфоровая кожа, глаза огромные, как у девочек в японских мультиках. Мягкий, глубокий и осмысленный взгляд, кукольное личико. Не люблю типаж Барби, но эта девочка – высший пилотаж. Хрупкая, как фарфоровая статуэтка. Гибкая, как пантера. Она нагибается и заглядывает в холодильник. От вида ее округлой попы Сэм оживает, а мои глаза выдают максимальную амплитуду. Курт бьет меня по ноге. Ах! Твою ж мать! Больно!
Мне никак не удается ее понять, она такая тихая и молчаливая. Обычно герлы со мной так себя не ведут. Я центр их вселенной, а Вероне, кажется, на меня наплевать. В ее изучающем взгляде я читаю всего лишь детское любопытство, но никак не влечение. Это меня дико заводит, пробуждает охотничий инстинкт. Хочу, чтобы она с ума по мне сходила, чтобы таяла в моих руках. Мое похотливое воображение уже рисует эротические картинки. Вижу, как она лежит совсем голая на белой простыне, волосы раскиданы веером, а я прохожусь по ее аппетитным