Штрафбат. Наказание, искупление. Александр Пыльцын
к участию в захвате Рогачевского плацдарма, взятию Рогачева и был привлечен наш батальон. Пополнение батальона, пока мы находились на формировании в Майском и окрестных деревнях, шло довольно интенсивно. И не столько за счет проштрафившихся боевых офицеров. Поступал по-прежнему и значительный контингент бывших офицеров, оказавшихся в окружении в первые годы войны, проходившие проверку в фильтрационных лагерях МВД. Направлялись тогда в штрафбаты и офицеры, остававшиеся на оккупированной территории и не участвовавшие в партизанском движении, а также бывшие военнопленные из числа офицеров. Полицаев и других открытых и скрытых пособников врага в штрафники не направляли. Им была уготована другая судьба.
В последнее время некоторые наши историки заявляли, что бывших военнопленных и «окруженцев» всех якобы «загоняли» уже в советские концлагеря, всех их объявляли врагами народа в соответствии с приказом Ставки № 270 1941 года, инициатором и автором которого, как многие историки полагают, был не сам Сталин. В те годы и среди штрафников старших возрастов, особенно бывших политработников, ходили слухи, что истинным автором того приказа был начальник Политуправления Красной Армии Лев Мехлис, с чьим именем связывались необоснованные аресты таких проявивших полководческий талант генералов, как Рокоссовский, Горбатов и многие другие.
Объявление попавших в плен воинов «врагами народа» прямо связывал с именем Мехлиса маршал Г. К. Жуков, который говорил: «Позорность мехлисовской формулы состояла в том недоверии к солдатам и офицерам, которая лежит в ее основе, в несправедливом предположении, что все они попали в плен из-за собственной трусости» (Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. М., 1989).
О том, что такие утверждения не соответствуют истине, говорит тот факт, что переменный состав нашего штрафбата в период от Курской битвы до конца «Багратиона» пополнялся именно штрафниками из бывших военнопленных, «окруженцев» и оставшихся на оккупированной территории. А «врагов народа», то есть осужденных или арестованных по политическим статьям, в штрафбате за все время войны вообще не было, их к фронту и близко не подпускали.
Примером тому может служить и судьба «политического зэка» Александра Солженицына, бывшего командира артиллерийской батареи звуковой разведки на нашем 1-м Белорусском фронте. О его аресте нам рассказывал особист нашего батальона уже незадолго до победы, в марте 1945 года. Осужденный за антисоветскую пропаганду и попытку создания преступной группы, Солженицын был препровожден именно в тюрьму (где-то под Москвой, а не в ГУЛАГ на Колыме), но никак не в штрафбат.
Бывшие военнопленные – офицеры, не сотрудничавшие с врагом, – действительно направлялись в штрафбаты. Правда, как правило, не по приговорам военных трибуналов, а по решениям армейских или фронтовых комиссий, которые руководствовались приказом Ставки Верховного Главнокомандования № 270 от 1 августа 1941 года, квалифицировавшим сдачу в плен как измену