Геном. Сергей Лукьяненко

      Корабль не мог ответить. Словами отвечали лишь сервисные программы: искусные, натренированные, способные поддержать беседу – и абсолютно безмозглые.

      Для того, что составляло душу корабля, было доступно лишь бессловесное общение в краткий миг единения с капитаном.

      – Я люблю тебя…

      Корабль не имел ни внешности, ни возраста, ни пола, ни голоса.

      Только радужная паутина эмоций, навечно застывшая на грани осознания себя.

      Любить корабль было смешнее, чем заниматься сексом с животным. Официально никто и никогда не употреблял слово «любовь», описывая отношения капитана и корабля. Говорилось «эмпатия», говорилось «эмоциональный контакт».

      Неофициальную правду знали все.

      В этом была и притягательная сила, и едкая горечь капитанской должности. Покинуть свой корабль – все равно что бросить любимую. Да, отношения могли ослабнуть, могла стереться их яркость. Капитан мог пожелать покинуть корабль, так же, как корабль мог не принять капитана. Были такие, кто менял корабли с легкостью Дон Жуана. Были и корабли, не принимающие никого, не идущие на «эмоциональный контакт».

      И все-таки быть капитаном – это значило слишком многое. Рано или поздно понимание настигало любого, кто командовал «контакт», откинувшись в капитанском ложементе.

      Сейчас этот миг пришел для Алекса.

      Радужная паутина коснулась его – робко, трепетно, осторожно…

      Алекс ждал, столь же бесплотный сейчас, распростертый в черной пустоте, открытый настежь.

      – Полюби меня…

      И теплая радуга омыла его.

      Глава 3

      Ноги слегка дрожали. Алекс поднялся с ложемента, мягко подтолкнувшего его в спину – так, как нравилось Алексу.

      Все изменилось.

      Мир обрел смысл. Единственный и неповторимый.

      Интересно, неужели те, кто любит людей, способны испытывать что-то подобное?

      Вряд ли.

      – Спасибо… – прошептал он.

      Теперь это был его корабль. Он мог взлететь с другим пилотом, мог подчиниться командам диспетчера космопорта или военного патруля.

      Но лишь если Алекс не прикажет обратного.

      Хотя слово «приказ» тут не годилось. Не приказ и не просьба. Желание, быть может…

      – Я вернусь завтра утром, – сказал Алекс. – Приготовь каюту. И еще две… нет, три, на всякий случай.

      – Каюты расконсервированы, – сообщила сервисная служба.

      – Хорошо. До завтра.

      На этот раз ответа не было. Слова Алекса адресовались тому, что не умело говорить.