Русский офицерский корпус в годы Гражданской войны. Противостояние командных кадров. 1917–1922 гг.. А. В. Ганин
виUдение роли военспецов в Красной армии Троцкий изложил в речи на заседании ЦИК 22 апреля 1918 г.: «В вопросах чисто военных, в вопросах оперативных, – тем более чисто боевого характера, – военные специалисты во всех учреждениях имеют решающее слово. Разумеется, этого типа организация не является идеальной. Она тоже выросла из переломного характера эпохи.
Новый класс встал у власти, – новый класс, у которого есть свои тяжелые счеты с прошлым. Это прошлое в лице ныне отсутствующей армии завещало нам известный материальный капитал: пушки, винтовки, всякие боевые запасы, и – известный идейный капитал – известную накопленную сумму знаний, боевой опыт, административные навыки и т. д., то, что находилось в распоряжении специалистов военного дела, бывших генералов, полковников старой армии, – то, чего не было в руках нового революционного класса в тот период, когда этот новый революционный класс боролся за власть и встречал на своем пути сопротивление… Рабочий класс и трудящиеся массы крестьянства не выдвинули из своей среды новых полководцев, новых руководителей, все это было предвидено всеми теоретиками научного социализма. Он должен поставить себе на службу тех, которые служили другим классам. Это относится целиком и к военным специалистам»[191]. Такая постановка производилась под бдительным контролем комиссаров.
Некоторые партийцы болезненно отнеслись к появлению во главе большевизированных войск старорежимных генералов, а позднее – и к упразднению в армии выборного начала. Настроения весны 1918 г. в Советской России и Красной армии не были благоприятны для бывших офицеров. Документы того периода рисуют картину ожесточенного неприятия бывших офицеров членами РКП(б). В одном из документов, подписанном членами фронтовой коллегии Московского областного комиссариата по военным делам, с тревогой отмечалось, что «возможность концентрации офицерства в массе определенно контрреволюционной, в связи с формированием полевых штабов, состоящих из офицеров Генерального штаба и других, становится все более и более рельефной. За все время войны строевое офицерство всегда было более чем недовольно работой Генерального штаба, в котором кроме карьеристов никого и ничего не было… генералитет и Генеральный штаб вовсе не нужны как полководцы, а лишь только как специалисты, инструктора и консультанты… Однако Бонч-Бруевич, пользуясь властью, данной ему Советом народных комиссаров, уже успел насадить ряд офицеров Генерального штаба на самые ответственные должности по обороне»[192].
По мнению авторов документа, «среди них (бывших офицеров. – А. Г.) имеются и талантливые люди, но далеко не в таком количестве, какое бы это можно бы думать. Специальные их познания, конечно, не подлежат никакому сомнению. Бестолковость и безалаберность генералитета, ярко выразившаяся во все время только что оконченной войны, не позволяет думать, что генералы справятся с военной разрухой, ибо каждому ясно, что творчество у них, кроме казенно-шаблонного,
Там же. Л. 133–134.
РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 466. Л. 97 об.