Во власти небытия. Андрей Александрович Прокоп
стаканы водкой, а Выдыш в очередной раз пытался что-то разглядеть через окно.
– Так что господин Афанасьев, рассказывал вам досточтимый служитель культа.
– Он говорил – да говорил о том, что лично похоронил вас на берегу дальнего озера – произнёс Прохор и инстинктивно сжался, ожидая нехорошей реакции со стороны своих гостей, но её не последовало, а если точнее, то Резников помолчав менее десяти секунд громко рассмеялся.
– Действительно так, Прохор. Отец Кирилл похоронил нас именно на берегу дальнего озера, и ты не один раз сидел возле нашей могилы. Чертовски приятно чувствовать благодарность.
Прохор посмотрел на Выдыша, тот улыбнулся в ответ, взаимным расположением духа с Резниковым
– Вы убили отца Кирилла? – спросил Прохор, чувствуя, что должен задать этот вопрос, чего бы ему это не стоило.
– Нет, причем здесь мы. Он удавился собственноручно на красивой осине, что близко к его дому – не меняя веселой интонации, ответил Резников.
– Ну как. Он же был не в состоянии двигаться.
– Это, по всей видимости, не так, иначе он бы не удавился. Возомнил себя отступником. Пришло ему в голову, что он ни кто иной, как сам Иуда Искариот. Бывает, я пытался ему объяснить, что это не так. Но, видимо, плохой из меня психолог. Впрочем, что было, то было. Он к тому времени окончательно запутался, раньше был совсем другим. Трудное дело вера, ещё труднее богослужение.
– Но он же давно не служил? – произнёс Прохор, в его голове всё продолжало плавать.
Мысли, то прибивались к воображаемому берегу, то отдалялись от него, уносясь в темную кипящую брызгами безбрежную даль. Совершенно ясным стало, что отец Кирилл в те недолгие дни их общения имел общение и со своими бывшими братьями по оружию. Но почему он ни разу не сказал об этом, даже не намекнул. И получается, что они ещё в те годы свободно разгуливали рядом. Бедный Пасечников, отец Кирилл, Елизавета Павловна и, видимо ещё много кто.
– Не вбирайте себе в голову ненужного. Я сейчас не совсем могу прочитать ваши мысли господин Афанасьев, но знаю, что сейчас вы осуждаете нас. Не можете забыть отца Кирилла – лукаво улыбнулся Резников.
– Я не осуждаю. Просто у меня в голове всё становится на свои места – честно ответил дед Прохор.
– Тем более отец Кирилл подложил нам с поручиком большую свинью, которая стоила нам не один десяток лет. Не правда ли поручик?
– Сущая правда, нельзя доверять лицу, которое мечется в духовных терзаниях – ответил Выдыш.
– Мы ему и не доверяли – со злостью уточнил Резников.
– Помнишь печника Устина? – спросил у Прохора капитан Резников.
– Нет.
– Ты сам сказал отцу Кириллу, что твоя матушка ищет печника.
– Не помню.
Прохор и вправду не мог вспомнить такую мелочь, которая, как оказалось, была мелочью только для него.
7
Ещё неделя и два тяжелых беспокойных дня стали свидетелями принятия решения, которое созрело, окрепло в голове